Article Index |
---|
Не жди возврата |
Глава 2 |
Глава 3 |
Глава 4 |
Глава 5 |
Глава 6 |
Глава 7 |
Глава 8 |
Глава 9 |
Глава 10 |
Эпилог |
All Pages |
Рейтинг: R
Автор: winter
Пейринг: Арес/Зена/Габриэль
…Там, где бродили когда-то по миру
Старые маги и гордые воины…
Там, где сказитель держал в руках лиру,
Там, где сражались и гибли на войнах…
Я расскажу вам историю, дети,
Не отличусь я высоким в ней слогом…
Сказ о воителе и о поэте,
И о мужчине, родившимся богом…
…Там, где бродили когда-то по миру
Старые маги и гордые воины…
Там, где сказитель держал в руках лиру,
Там, где сражались и гибли на войнах…
Я расскажу вам историю, дети,
Не отличусь я высоким в ней слогом…
Сказ о воителе и о поэте,
И о мужчине, родившемся богом…
Пролог
… В маленькой комнате, насквозь пропитанной затхлостью, было темно и сыро. Единственная свеча, с трудом закрепленная на подсвечнике, тускло чадила, отбрасывая на потолок и покосившиеся от времени стены странные причудливые тени, то и дело складывающиеся в непонятные движущиеся фигуры.
За трехногим столом, чья исцарапанная поверхность была стыдливо прикрыта заштопанной простыней, сидела женщина. Перед ней лежал развернутый свиток, рядом стояла чернильница с пером, но женщине, казалось, не было до них ни малейшего дела: глаза ее были закрыты, голова чуть опущена.
Женщина спала.
Занавески на приоткрытом окне слабо зашевелились, словно от несильного порыва ветра, и внутрь комнаты неслышно и изящно проскользнула чья-то тень.
Женщина вздрогнула, приподнимая голову и часто моргая, привыкая к полумраку.
- Кто здесь? – хрипло пробормотала она. Правая рука медленно двинулась по бедру, по направлению к ножнам с тонким кинжалом. В ту же секунду комнату наполнил мягкий издевательский смех. Самую чуточку издевательский.
- За столько времени… Ты так и не научилась узнавать мою походку, - тень сделала шаг вперед, и из нее вынырнул высокий мужчина. Темные, слегка вьющиеся кудри, спадали на широкие плечи, карие глаза на загорелом лице смотрели насмешливо, полные губы кривились в едва заметной улыбке под обрамляющими их аккуратно подстриженными усами и бородкой.
Рука на бедре расслабилась, и женщина откинулась назад, выдыхая:
- За столько времени… Ты так и не научился не подкрадываться ко мне сзади, - она позволила себя усмехнуться, когда мужчина, остановившийся за ее спиной, положил теплые ладони на ее плечи. – Соскучился?
Мужчина засмеялся, и звуки его приятного бархатного смеха наполнили помещение. По телу женщины пробежала дрожь, и она сердито мотнула головой.
- Не стоит, Арес, ты знаешь, как я ко всему этому отношусь!
Мужчина замер на секунду, затем осторожно убрал руки и отодвинулся. В воздухе разлилось разочарование.
Женщина спрятала улыбку, убирая упавшую на щеку прядь длинных волос.
На улице, за окном, раздался чей-то громкий смех, и мужчина по имени Арес досадливо прищелкнул пальцами.
Створки окна захлопнулись с раздраженным стуком.
- Итак, - женщина встала, поворачиваясь лицом к своему ночному гостю. Она была невысока, макушка ее доставала мужчине лишь до плеча, но это обстоятельство не мешало ей смотреть на него с неким превосходством.
- Итак, - повторила она, выпрямляясь. – Что же бог войны забыл здесь, в тихой скромной деревушке?
Снаружи громко и испуганно залаяла собака, отзываясь на далекий крик совы, что прозвучал из леса, расположившегося аккурат за домом, в котором смотрели друг другу в глаза немного уставшая женщина и красивый мужчина.
Неясное сияние обрисовало фигуру бога, придавая ему призрачный вид.
- Спасибо, что напомнила мне, кто я есть, - из голоса его никак не желала уходить усмешка, но взгляд, в отличие от слов, был холоден и таил в себе бездонную пропасть. Женщина равнодушно пожала плечами, направляясь куда-то в сторону от величественного бессмертного. Было понятно, что его фокусы с освещением ее не трогали, будто она видела их не в первый и не в последний раз.
Присев на корточки возле полуразвалившегося шкафа, женщина запустила руку в его темные и неприглядные недра, немного пошуровала внутри и выудила на свет сморщившееся яблоко. Критически оглядев его и, видимо признав пригодным к употреблению, женщина решительно откусила большой кусок и поднялась на ноги.
- Говори, Арес, - потребовала она, прислоняясь спиной к стене и щуря глаза. – Я ведь знаю, что ты пришел ко мне не просто так.
Бог тихо засмеялся, и сияние, окутывавшее его мощное атлетическое тело, нехотя угасло.
- Я никогда не прихожу к тебе просто так, - вкрадчиво согласился он, вытягивая руку и беря из воздуха золотой кубок, инкрустированный каменьями. – Есть дело.
Женщина лениво наблюдала за тем, как он жадно пьет, затем еще пару раз откусила от яблока.
- Тебя что-то тревожит, - неумолимо постановила она вердикт. Бог допил вино, смял сильными пальцами кубок и отбросил его куда-то в угол, где он, не успев коснуться пола, растворился в темноте.
- Да, - в голосе Ареса почудилась ярость, но он тут же притушил ее новым порывом смеха, взметнувшим краю наброшенной на стол простыни. – Помнишь, я говорил тебе о той женщине? – он не назвал имени, но хозяйка дома моментально напряглась: очевидно, она прекрасно понимала, о чем идет речь.
- Ну, - неопределенно отозвалась она, по примеру бога откидывая огрызок. Арес проследил за ним взглядом, дождался, пока тот не упадет, затем сказал:
- Она должна умереть, - карие глаза бессмертного встретились со слегка удивленными глазами женщины.
- Тебя так волнует то, что она завоевала половину мира, а ты не принял в том участия? – спросила она и улыбнулась, наклоняя голову к правому плечу. – Или же, - в ее голосе прорезались игривые нотки, - тебя волнует то, что она служит иному богу войны, не тебе?
Гневное рычание сотрясло комнату, и мужчина рванулся вперед, останавливаясь лишь перед самым носом смеющейся женщины.
- Не испытывай мое терпение, смертная! – прошипел Арес, и вокруг него вновь вспыхнуло и потухло сияние. – Ты – наемная убийца, и я пришел поручить тебе работу! Больше тебя ничего не должно волновать!
Женщина перестала смеяться и соединила ладони, чуть приседая в поклоне.
- О да, мой господин! – она явно издевалась, но в голосе ее не было ни единой лишней нотки, из-за которой бог мог бы сделать что-нибудь непоправимое.
Мужчина покачал головой.
- Мы знакомы слишком давно, чтобы я просто прикончил тебя, - пробормотал он с сожалением, потряхивая головой. Женщина вскинула тонкие брови.
- Даже у богов бывают привязанности, - она улыбнулась еще раз и внезапно посерьезнела: - Где и когда?
Бог войны шумно выдохнул, кладя ладонь на эфес меча, висящего у него на широком черном поясе.
- Мне все равно, где и когда, - немного устало проговорил он. – Я лишь хочу, чтобы ты сделала свою работу.
По оконному стеклу застучали первые капли начинающегося дождя.
Женщина понимающе склонила голову.
Бог какое-то время смотрел на нее, не двигаясь, потом протянул руку, касаясь ее подбородка и вынуждая женщину смотреть на него.
- Она должна умереть, - четко и внятно произнес он, и в ту же самую секунду где-то совсем рядом грянул гром, сотрясший старый дом.
Женщина кивнула, не отрывая взгляда от мрачного лица бога.
Арес кивнул ей в ответ и отступил в поднявшуюся с пола тень, сливаясь с ней.
- Я жду, Габриэль, - отстраненно прозвучал его низкий голос. – Не разочаруй меня.
Тень скользнула к двери и, просочившись сквозь щель в самом низу, растворилась среди дождя.
Женщина по имени Тайлинн неспеша подошла к окну и долго всматривалась в расчерчиваемое ножницами молний черное небо. Наконец, серо-зеленые глаза удовлетворенно блеснули из-под рыжих прядей, занавешивающих молодое лицо.
- Ну что же, Зена-Завоеватель, - прошептала она, любовно поглаживая раскрытой ладонью закрепленные на бедре ножны. – Жди меня…
Глава 1. Знакомства нужные и не очень.
“Завоевателю на заметку”
Она сидела на массивном черном троне, положив ногу на ногу, и скучающе смотрела в распахнутое окно. Теплый осенний ветер играл кончиками ее темных волос, то убегая, то возвращаясь вновь, словно призывая ее включиться в эту игру. Внизу, на площади, слышался гомон голосов и ржание лошадей. Где-то вдалеке бряцали оружием марширующие на плацу солдаты.
Женщина глубоко вздохнула и взяла с подноса, что расположился на столике возле самого трона, кубок, наполненный вином, красным и густым, словно кровь.
Она была красива, эта женщина с искрящимися на солнце золотом темными волосами и синими глазами, могущими передать любой оттенок, от бирюзового до насыщенно фиолетового. На руках ее, загорелых, с явно выраженными мускулами, красовались золоченые наручи, достигающие локтей. Торс, грудь и плечи были прикрыты кожаными доспехами, подогнанными точно по фигуре, разрисованными сложными узорами, разобраться в хитросплетениях которых было практически невозможно. Длинные ноги, затянутые в кожаные же брюки, были обуты в высокие сапоги со шнуровкой.
Женщина излучала опасность и, совершенно очевидно, она прекрасно это сознавала. Сама ее поза, пусть даже настолько расслабленная, заставляла думать о том, что же будет, если кто-нибудь посмеет нарушить покой пустующего тронного зала, заполненного лишь тишиной.
Зена-Завоеватель умела подать себя так, чтобы все с первого раза понимали, с кем имеют дело.
Женщина неспеша допила вино, пару минут задумчиво вертела кубок в пальцах, потом аккуратно опустила его на поднос. Ветер, до сих пор мечущийся по залу, запутался в тяжелых красных занавесях, и, с трудом обретя свободу, умчался прочь, недовольно гудя.
Зена поднялась на ноги, щуря глаза.
Она была высока, женщина, сумевшая покорить половину известного мира, но так и не нашедшая понимания в собственной стране.
Завоеватель не любила вспоминать о своем прошлом, так же, как не любила загадывать на будущее. Ее семья - мать и два брата – давно уже не поддерживала с ней никаких отношений, полностью разорвав все, что только могло их связывать. Конечно же, это больно било не только по самолюбию Зены, но и по ее чувствам. Однако, как частенько она повторяла своим воинам: «Чувства – это то, что не должно вам мешать. Чувства – то, что отличает нас от богов. Избавьтесь от них – и вы обретете бессмертие…»
Слава Завоевателя бежала далеко впереди нее, и Зена не приходилось посылать гонцов, чтобы дать понять правителям чужеземных стран, чего она хочет: страны, которые лежали на ее извилистом пути воителя, либо сдавались сразу, не принимая боя, либо готовились к битве задолго до того, как Зена с армией ступала на их территорию.
Индия, Китай и Япония уже давно подчинялись Греции, входя в ее состав. Скифские племена же, с которыми Зена столкнулась во время восточной экспансии, до сих пор пытались сопротивляться. Возглавляемые своим неизменным вождем Борайесом, по легенде рожденным от Зевса, они совершали дерзкие вылазки на лагеря солдат Завоевателя и те города, что полностью сдались на милость чужеземке с холодным взглядом, обещающим долгие мучения. До недавнего времени армии Зены не удавалось обуздать гордые кочевые народы, но теперь Завоеватель, заручившись поддержкой индийского наместника, не сомневалась в успехе. На днях ей должны были принести депешу о том, как обстоят дела.
Сказать по правде, женщина с нетерпением ждала эту депешу, рассчитывая на то, что армии потребуется ее личное присутствие. Она устала от безделья в своем замке, пустынном и мрачном. Ей хотелось действий: ощутить вновь горячего коня под собой, почувствовать биение сухого степного ветра в лицо и тяжелое дыхание погони за ускользающими противниками… Ее страстная натура требовала жизни, а не вялого существования.
Завоеватель презрительно усмехнулась, пройдя по залу и остановившись перед большой картой, закрывающей собой половину западной стены.
Рим. Ее вечная головная боль и вечный противник. Римский император сопротивлялся три года, прежде чем копыто коня Завоевателя ступило на выложенную камнем главную площадь города. Цезарь применял все возможные хитрости, чтобы не допустить захвата страны: он призывал на помощь своих союзников, обещая им все, что те хотели раньше; он пытался атаковать первым, посылая римскую армию на Грецию; он грозил, насмехался, плевал в лицо.
И он проиграл.
Завоеватель вошла в Рим на исходе третьего года осады. Это был самый длинный из ее походов.
Через неделю, в день Мартовских Ид, Гай Юлий Цезарь, последний император Римской Империи, был распят на горе Амарро.
В тот день там шел снег.
Зена криво улыбнулась при не самых лучших своих воспоминаниях и обратила взгляд к низу карты.
Южный континент манил своей неприступностью. Безводные пустыни, древние города египетской цивилизации, старые боги, давно не отзывающиеся на молитвы жрецов… Богатства и клады, скрытые под гнетом гробниц фараонов… Зена уже давно планировала перебросить туда половину действующей армии после того, как решатся проблемы со скифами. Но до этого было еще слишком долго.
Слишком.
Женщина запустила руку в вазу с фруктами, ухватила виноградину и кинула ее в рот, тщательно пережевывая.
За спиной послышался едва уловимый шорох, затем шаги, но Завоеватель даже бровью не повела, словно бы ничего и не слышала. И только лишь, когда чьи-то руки властно обхватили ее, а жадные губы прижались к основанию шеи, женщина позволила себе неуловимую усмешку.
- Наконец-то, - ее голос соответствовал облику: низкий, с проскальзывающими властными нотками, он умел завораживать так же сильно, как и разочаровывать. Любой, кто услышал его в обстановке менее комфортабельной, чем эта, сказал бы, что в жизни не испытывал того, чтобы чей-нибудь голос пробирал до самых печенок, заставлял внутренности переворачиваться и отплясывать сиртаки.
Раздавшийся в ответ на произнесенные слова мужской смех пронесся вихрем по залу и вернулся обратно, опрокинув ту самую вазу с фруктами. Зена с явным сожалением поглядела на осколки и на рассыпавшийся по полу виноград.
- То, что богам не нужно есть, еще не значит, что этого не нужно мне, - чуть сокрушенно заметила она. Мужчина снова засмеялся и развернул Завоевателя к себе лицом.
- Я принесу тебе виноград из садов, что растут в Райских Кущах, - вкрадчиво пообещал он, пробегая взглядом по загорелому лицу женщины, находившейся в его объятиях.
Зена приподняла бровь, в ответ столь же пристально разглядывая неожиданного гостя.
«Красивым женщинам – красивые мужчины», сказал один из мудрецов, которых Завоеватель приблизила к своему двору не столь давно, и это изречение в данный момент полностью себя оправдывало.
Мужчина был высоким, выше Зены, и одно его присутствие заставляло чувствовать себя неуютно. Длинные каштановые волосы рассыпались по широким плечам, пронзительные голубые глаза были ярки, но все же не так, как у Завоевателя. Волевой подбородок и чуть-чуть мальчишеский изгиб губ могли бы притягивать к нему одновременно как молоденьких девчонок, ищущих защитника, так и взрослых состоявшихся женщин, которые отрабатывали на нем свои материнские инстинкты.
Он тоже был затянут в кожу, но несколько иного оттенка, нежели у костюма Завоевателя: в его наряде было больше синего, словно мужчина специально пытался подчеркнуть цвет своих глаз. Оружия при нем, во всяком случае, видимого, не было. Но Зена отлично знала, какое количество кинжалов прячется в ботфортах сапогов.
Понимая, что его разглядывают, мужчина широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.
- Я вижу, тебе нравится то, что ты имеешь, - тон, которым он произнес эти слова, был соблазняющим, но никак не вязался со злостью, которая читалась в его глазах. Злость, зажигающая на синей радужке золотые искры, готовые прожечь все вокруг.
Завоеватель отстранилась и отошла на два шага. Под каблуком сапога лопнула виноградина.
- Мне бы это нравилось еще больше, если бы ты не появлялся так неожиданно, - в голосе женщины проскользнуло и тут же спряталось раздражение. Мужчина медленно поднял брови, скрещивая на груди мускулистые руки.
- Я знал, что ты одна, - он прошелся немного вправо, словно бы выглядывая в окно, затем вернулся на прежнее место. – Мое присутствие здесь сегодня связано лишь с одним.
Завоеватель насторожилась, не показывая, однако, вида.
- Бог войны чем-то обеспокоен? – поинтересовалась она, заставляя себя улыбнуться. – Скажи мне, Геракл, быть может, в моих силах будет поднять тебе настроение?
Ветер засмеялся хриплым смехом вместе с бессмертным.
Два бога войны… Лет десять назад Зена пожала бы плечами в ответ на эту несусветную глупость. Но зимой того года, когда она впервые увидела на своем мече переливающуюся под солнцем чужую кровь, она узнала, что два бога войны – это реальность.
Он был полубогом, Геракл, сын смертной женщины Алкмены и царя богов, Зевса, метателя молний. Полубогом, дерзнувшим подняться на Олимп и потребовать у отца причитающуюся ему по праву силу. Он всегда хотел быть на вершине, остро сознавая свою половинчатость: люди сторонились его, памятуя о грозном отце, олимпийцы открыто насмехались, называя ублюдком. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец.
Разыскать козырь Гераклу не составило труда: Сирена, девушка, последняя из рода Золотых Хинд, быстро попала под его мужественное обаяние, и убить ее не составило ни малейшего труда. С ее кровью, забирающей жизнь у богов, в руках, Геракл и заявился в небесные чертоги родственников, требуя уделить ему немного внимания.
Решение со стороны Зевса, было принято незамедлительно: с кинжалом, прижатым к горлу, он срывающимся голосом объявил о том, что назначает своего сына… богом войны.
Арес, привыкший быть первым и единственным богом по этому профилю, рвал и метал, но отменить повеление отца было не в его силах: Мойры уже вплели новую нить в Узор Жизни. Нить нового бога, столь же могущественного, как и сам Зевс.
С тех пор, говоря о покровителе воинов, следовало уточнять, кого именно ты имеешь в виду.
Два брата так и не сумели преодолеть взаимную неприязнь, лишь усугубившуюся тем, что отец разделил между ними одну территорию. И, будучи сторонниками нечестных схваток, оба отошли в тень до поры до времени, предпочитая узнавать о противнике через третьих лиц.
На Олимпе зрела гроза, и, по мнению Зены, оставалось совсем немного до того момента, как она грянет.
Геракл сделал ее своей любовницей еще до того, как с его помощью она возвысилась до нынешнего положения. Он обучал ее и в постели, и на поле битвы, будучи и там, и там жестоким и требовательным учителем. Но дело того стоило: сейчас, глядя на карту, больше чем наполовину окрашенную в черные и серебряные цвета – цвета Завоевателя, - Зена чувствовала гордость. Она стала тем, кем всегда хотела быть. Сила была в ее руках. Власть над покоренными народами давала ей ощущения вседозволенности. Но мысли о том, что сила эта дарована ей богом, использующим ее по своему усмотрению, слегка гасили радость от очередных побед. Только поэтому она предпочитала не задумываться, что будет, если Геракл найдет себе новую любимицу. Или любимца.
Зена злобно усмехнулась.
Такой уже был. До нее.
Иолай, первый и единственный друг Геракла, его возлюбленный племянник, которого тот потерял, приобретя бессмертие. Хель знала, что, разорвав все отношения с новым богом войны, Иолай удалился в горы, став отшельником. Что стало с ним дальше, женщина не выясняла. Ей это было неинтересно. И она надеялась, что Гераклу это столь же неинтересно, сколь и ей.
Бог повернулся к Завоевателю, смеряя ее взглядом.
- Ты еще не устала сидеть в этом гробу? – он явно имел в виду замок. Зена подавила быстрый и язвительный ответ, понимая, что лучше сейчас не злить Геракла.
- Устала, - коротко ответила она. – Ты можешь что-нибудь мне предложить? Новая война?
Геракл звучно засмеялся, откидывая назад голову. Женщина терпеливо подождала, пока он не закончит, затем спросила:
- Ты так давно не появлялся у меня, наконец, пришел, но только лишь для того, чтобы задать пару ничего не значащих вопросов и снова пропасть на месяц? – она вскинула бровь в той самой очаровательной и сексуальной манере, которая, как она знала, всегда заводила бога. Но Геракл никак не отреагировал на ее попытку сломать лед.
- Скоро тебя придут убить, - буднично сказал он. Спустя несколько секунд настала очередь Зены смеяться.
- Превосходно! – воскликнула она, все еще смеясь, подходя к трону и опускаясь на него. – Это развлечение стоит того, чтобы я задержалась здесь, - она обвела рукой зал, - еще ненадолго.
Мгновенная вспышка света – и бог войны уже стоял рядом с троном, опираясь руками на подлокотники и нависая над женщиной.
- Идиотка! – прогремел он, и эхо пошло гулять по залу, отражаясь от стен и от оружия, развешанного на них. – Если бы это был очередной никчемный наемник, я бы и не подумал сюда явиться!
Зена самодовольно усмехнулась, откидываясь назад: значит, он натренировал ее хорошо, раз только что-то действительно серьезное может вынудить его обеспокоиться на ее счет.
- Я справлюсь, - холодно сказала она. – Нет нужды так нервничать.
Две пары синих глаз прожигали друг друга насквозь до тех пор, пока бог войны шумно не выдохнул, распрямляясь.
- Это другой случай, - он максимально смягчил голос. – Его послал к тебе мой братец.
Зена вскинула голову.
- Арес?! – о нет, она не беспокоилась. Она удивлялась, почему Арес не сделал этого раньше, ведь это самый верный способ: воздействовать на Геракла путем устранения его любимой игрушки. Дешево и сердито.
- Да, Аид его побери!! – с ладони внезапно разъярившегося бессмертного сорвалась молния и ударила в стену аккурат под любимым щитом Зены, вывешенным позади трона. Завоеватель поморщилась, но оборачиваться не стала.
- Выходит, мне придется приложить немного больше усилий, чем обычно, - констатировала она, похлопывая ладонью по колену. Ее расслабленная поза заставила Геракла тоже слегка остыть. Мужчина покрутил шеей, раздраженно отбросил назад длинные волосы и вдруг, склонившись, резко схватил Зену за плечи, притягивая ее к своей груди.
- Говоришь, справишься? – его горячий шепот заставил Завоевателя вздрогнуть. Она отлично знала, что ничего не заводит Геракла сильнее, чем его собственная ярость.
Руки женщины обвились вокруг бога, жадно целующего ее шею, и Зена торжествующе усмехнулась. Что бы ни говорили о том, что Гераклу быстро надоедают его игрушки, они с ним были вместе уже десять лет. Десять долгих лет, наполненных болью, страхом, феерией, жаждой крови и сексом. Он давал ей все, что она только хотела, с ее же стороны оставалась сущая малость: продолжать оставаться его Императрицей. Завоевателем, кладущим мир к его ногам.
Все вокруг говорят о любви. Все хотят любви. Все ищут ее, а потом отдаются ей сполна.
Они не такие. Их удел – жить страстями и голодом.
Зена застонала, когда руки Геракла слишком сильно сжали ее, но стон это прервался смехом.
Она не спросит его о том, кто придет ее убивать. Она не спросит его о том, когда это случится. Она не сделает этого потому, что тогда она покажет ему свою слабость. А он не любит слабых. Сила – вот, что влечет его. Сила во всех своих проявлениях.
Пока она может удовлетворить его, он будет с ней. И она не станет думать ни о чем другом в мрачной тишине их спальни, которая разрывается криками и хриплым прерывистым дыханием. И пусть он причиняет ей боль, физическую и душевную, пусть! Она выдержит ее, потому что эта боль все, что только есть у нее.
Только так она чувствует себя человеком.
Наемник? Пусть приходит. Она немного поиграет и с ним.
…Ты не знаешь, я не помню,
Той войны, где мы сражались.
Говоришь, с тебя довольно,
Говоришь, какая жалость,
Что не встретимся мы боле,
Что один из нас остался
На том мрачном старом поле,
Где второго добивался.
Я молчу, не прерываю,
Как узнать, кто жив из нас?
И лишь долго наблюдаю
За тобой который час…
… Обнимать тебя и помнить -
Это страшно, это больно.
И смыкается над нами
Темнотой чужая воля.
Ты уходишь на рассвете,
Я все время жду заката…
В поле бродят наши дети,
Не рожденные когда-то.
Мы не жили, не любили,
Существа с холодной кровью.
Нашу смерть – и ту забыли,
Страсть мы спутали с любовью.
Отвернись – и время вышло,
Я уйду, и ты уйдешь…
Только дождь стучит по крыше.
Не грусти: ведь ты живешь!..
“Наемниками не рождаются”
Она вторые сутки пробиралась по бескрайним лесам, обходя стороной населенные пункты, благо охотничьи навыки помогали ей не умереть с голоду. Оставалось несколько часов до того момента, как она выйдет на широкую дорогу, ведущую прямиком в Коринф.
Габриэль часто задавалась вопросом, почему именно этот город Завоеватель выбрала для того, чтобы обосноваться в нем, сотворив из него действующую крепость. На взгляд молодой женщины, Афины, с их всесторонне развитой инфраструктурой, подошли бы на роль столицы нового государства как нельзя лучше. Хотя, конечно, не стоит забывать, что город меньших размеров гораздо проще прокормить и уберечь от нападений.
Габриэль ни разу еще не бывала в Коринфе после того, как в нем воцарилась Зена. Она и Зену-то никогда не видела, лишь на монетах, где красовался профиль Завоевателя. Арес не удосужился передать ей изображение предполагаемой жертвы, впрочем, Габриэль его о том и не просила: уж как-нибудь разыщет того, кто ей нужен.
Собираясь в путешествие, девушка изучила все, что только можно было найти о Зене-Завоевателе. Она два дня сидела в деревенской библиотеке, копаясь в рукописях и выписывая то, что могло ей пригодиться. Разумеется, на подходах к Коринфу она выбросит этот жалкий клочок бумаги, но пока что он лежит в нагрудном кармане теплой куртки, так, чтобы при необходимости его несложно было достать.
Сведений о Завоевателе было совсем немного: 29 лет, десять из которых она потратила на то, чтобы обеспечить себе место в истории, родилась в Амфиполисе, мать – Сирена, владелица таверны в городе, и два брата: старший, Торис, кузнец, и младший, Лайкус, посвятивший себя профессии лекаря. Насколько Габриэль сумела понять из того мизера информации, что была предоставлена ей, семья Зены уже очень давно не поддерживала с ней каких-либо отношений. Конечно же, нигде не упоминались причины такого резкого разрыва, но Габриэль быстро догадалась о них: славу Завоевателя нелегко пережить. Особенно, если Завоеватель – это твоя дочь или сестра.
Девушка поддернула куртку, надежнее укрываясь от холодного ветра, и ускорила шаг.
Ей было знакомо все это. Когда она подросла достаточно для того, чтобы заявить родителям о своем намерении посвятить жизнь себе самой, а не мужу, ее прокляли и выгнали из родной деревни, заявив, что не ждут ее обратно до тех пор, пока она не образумится. В тот день ей исполнилось 14 лет.
В тот день армия Завоевателя захватила Индию.
Нескончаемое блуждание по пустынным дорогам, борьба за кусок хлеба и разбойники, принявшие ее в свою шайку, окончательно сформировали как характер девушки, так и ее взгляд на окружающий мир: она была уверена, что лучше нее самой о ней никто не позаботится. Так и получалось: совершенствуя боевое искусство и потихоньку задумываясь о том, как бы отделаться от главаря банды, сделавшего ее своей любовницей, Габриэль училась жить самостоятельно, училась не зависеть ни от кого.
Именно такой, озлобленной, ожесточенной на весь мир и вечно полуголодной, ее и нашел Арес.
Конечно, она знала о том, что с недавнего времени в их мире появился второй бог войны, еще более кровожадный, более злобный, более жестокий, чем первый. Некоторые из ее приятелей по банде тотчас кинулись в его храмы, коих возникло немереное количество, дабы воспользоваться случаем и, быть может, попасть мальчиком на побегушках к новому богу. Габриэль же лишь презрительно усмехалась, когда Нестор, ее любовник и главарь, заводил речь о том, что им бы пригодилось покровительство Геракла. «Сначала научитесь сражаться, как мужчины», думала девушка, опускаясь на колени перед Нестором и берясь за веревку, поддерживающую его штаны. «И, быть может, тогда мне не придется убивать вас в спину…»
Она убила их всех: Нестора, его жену, которая терпеть не могла ее в силу очевидных причин, и еще пятнадцать человек из тех, с кем четыре года она грабила бок о бок богатых ротозеев, рискнувших ехать через их лес. Убила ночью, когда все спали, не потрудившись выставить дозор. Нестору и его жене она перерезала горло, остальным вспорола животы. И даже не задумалась о том, почему все случилось так легко и просто.
В ту ночь Завоеватель проснулась от того, что на ее лагерь напали кочевники во главе с Борайесом.
Арес возник из ниоткуда, опускаясь на корточки рядом с ней, сжавшейся в углу комнаты, отведенной под спальню. Она даже не замечала его присутствия до того момента, пока он не опустил руку на ее плечо и не откинул в сторону спутавшиеся от пота и чужой крови светлые волосы.
«Детям положено спать в такое время», сказал он ей, и она вдруг вспомнила, что сегодня ей исполнилось 18 лет. Вспомнила и заплакала, пряча лицо на плече у незнакомого мужчины, который обнимал ее, не обращая внимания на то, что за его спиной, на полу, лежит мертвец.
Гораздо позже она проснулась в чужой спальне, декорированной в темных тонах, на широкой кровати с балдахином. Чуть повернув голову, осмотрелась, пока глаза привыкали к сумраку. И даже не вздрогнула, когда тот мужчина, что нашел ее в доме мертвых, появился из воздуха прямо перед ней.
«Хочешь есть?» спросил он, и Габриэль, чуть подумав, утвердительно кивнула. Мужчина прищелкнул пальцами, и на коленях ошеломленной девушки появился поднос, заставленный разнообразной снедью. И только воспитание Габриэль, сохранившееся где-то внутри, не позволило ей сожрать все в один момент. Сдерживая свой голод, девушка медленно принялась за еду, время от времени поглядывая на наблюдающего за ней мужчину.
Бога, она в том ничуть не сомневалась.
Покончив с едой, Габриэль заколебалась было, потом решительно отставила поднос и взялась за пряжку ремня мужчины, успевшего присесть рядом с ней на кровать. И была немало удивлена, когда он накрыл ее пальцы ладонями, мягко отталкивая ее в сторону.
«Потом», сказал он, и его темные глаза блеснули в свете свечей, наполняющих комнату. «Тебе нужно спать».
Габриэль хотела сказать, что все нормально, что она чувствует себя хорошо, но вместо этого закрыла глаза и, свернувшись под теплым одеялом, крепко заснула, не слыша, как мужчина, перегнувшись через нее, задул одну из свечей, заставив тем самым погаснуть все остальные.
«Потом» так и не наступило. Арес ни разу не сказал ей, что хочет от нее чего-то большего, чем просто общение, а она боялась заговаривать о своем способе выражения благодарности.
Какое-то время она жила с ним в его замке, готовя ему еду и убираясь. Поначалу ее изумляло то, что боги едят, как и смертные, но Арес объяснил это тем, что амброзия всего лишь дает им бессмертие, но не чувство насыщения. Конечно, они меньше нуждаются в пище, чем люди, но пару раз в неделю им нужно поддерживать в организме баланс.
Габриэль улыбнулась тогда этому объяснению и промолчала. Лишь много позже она поняла, что таким образом Арес просто держал ее при себе, готовя к чему-то.
Он учил ее сражаться. И не просто сражаться: он учил ее убивать. Убивать методично и расчетливо, выверяя каждое движение и каждый шаг. Он был отличным учителем, но всякий раз, когда она спрашивала его, зачем ему это нужно, он уходил от ответа, продолжая объяснять приемы владения оружием.
За те два года, что Габриэль провела рядом с ним, она овладела мечом, шестом и луком практически в совершенстве. Но любимым ее оружием оставались стилеты: кинжалы с тонким лезвием, которые так легко было спрятать в рукаве.
«Орудие прирожденных убийц», констатировал Арес, когда она впервые призналась ему, что испытывает слабость к ним. И она так и не поняла, комплимент это был или же осуждение.
В день ее двадцатилетия он сделал ей подарок: тонкие кожаные доспехи, сотворенные точно по ее фигуре, и купчую на дом в маленькой деревушке, тем самым намекая на то, что пришло время им расставаться. Он сделал для нее все, что мог и что хотел, и она была ему безмерно благодарна.
В тот день Завоеватель вошла в Рим.
С тех пор прошло два года, но не было и месяца, чтобы Арес не появлялся в доме Габриэль с новым заданием. Она стала его наемной убийцей, делая за бога ту работу, которую он, по тем или иным причинам, не мог выполнить сам.
Сначала это было просто: мелкие купцы, влиятельные губернаторы, торгаши, чем-то провинившиеся перед богом войны. Потом пришла очередь воителей и королей, но с каждым Габриэль справлялась. Арес мог гордиться ею: девушка делала свою работу чисто и безукоризненно.
И вот, неделю назад, на следующий день после ее 22-го дня рождения, Арес явился, чтобы поручить ей то, к чему он готовил ее все эти годы. Теперь она уже не сомневалась в том, что именно Завоеватель была той, кому суждено было стать венцом ее искусства. И у нее даже не возникло мысли поинтересоваться у Ареса, почему он столько времени ждал, чтобы отправить ее к ней. И почему не справился с этой задачей сам?
Девушка хмыкнула, останавливаясь и запрокидывая голову, вглядываясь в просвет между верхушками высоких деревьев.
Зене покровительствовал Геракл. Именно это удерживало Ареса от того, чтобы открыто вступить в бой и уничтожить все, сделанное Завоевателем. Понять его было можно: Арес и сам строил планы на ту территорию, что сейчас находилась под пятой у его сводного брата. Но конфликт между ними вполне мог завершиться в пользу Геракла. Габриэль не знала, какой он в схватке, однако предполагала, что эти двое бессмертных друг друга стоят.
Конечно же, была у нее мысль о том, что Арес не все договаривает, что есть у него какой-то совсем уж личный мотив, в силу которого он так стремится избавиться от Зены, недаром впервые он намекнул на желание устранить ее со своего пути еще два года назад, но тогда Габриэль не придала этим разговорам особого значения: кто в здравом уме решится противостоять Завоевателю? И она бы дважды подумала перед тем, как наводить справки о самом знаменитом воителе по эту сторону Пелопоннеса. Но теперь она была уверена в своем успехе и не питала сожалений.
Жалость? К женщине, загубившей десятки тысяч жизней?! Габриэль скорее пожалеет себя, хотя она и не привыкла это делать.
Они обе убийцы. Значит, их противостояние, если оно все-таки случится, будет честным.
Габриэль покачала головой, потирая слегка замерзшие руки.
И все-таки она надеялась, что до открытой схватки дело не дойдет. Она не сомневалась в своих силах, но вряд ли телохранители Зены позволили бы ей приблизиться к их госпоже. Да и сама Зена никогда не давала о себе знать, как о слабом противнике: все ее очные схватки с различными недругами пока что заканчивались в ее пользу. Следовательно, все надо было сделать тихо и без шума.
Девушка стащила с плеча сумку и, присев на корточки, расстегнула ее.
Завоеватель ждет вестей из Индии. Наместник должен прислать ей депешу. Быть может, он пришлет ей что-нибудь еще?
Или кого-нибудь…
“И богам ведомы сомнения…”
Он стоял возле двух массивных столбов, соединенных между собой длинными нитями всех цветов и различной толщины. Откуда-то из-за спины падал мягкий рассеянный свет, заставляющий нити радужно переливаться.
Арес, бог войны, шумно выдохнул, касаясь кончиками пальцев одной из нитей, черной с серебряными вкраплениями. И мгновенно отдернул руку, словно обжегшись.
- Это нить твоей жизни, сын Зевса, - певучий женский голос заставил мужчину чуть повернуть голову.
- Я знаю, - мрачно отозвался Арес. – Именно это и удерживает меня от того, чтобы оборвать ее.
Совсем юная девушка, та, что заговорила с ним, сделала шаг вперед, и ее тонкие пальцы заскользили по нитям, перебирая их, лаская. На ее голову был наброшен капюшон, наполовину скрывающей черты, но Арес знал, как она выглядит. Знал и помнил старый шрам, уродующий молодое лицо.
- Ты приходишь сюда каждый день, - девушка пожала плечами, и этот жест слегка смутил Ареса: все выглядело так, будто она разговаривает с кем-то, кто невидим ему. Он вновь протянул руку, ища свою нить.
- Я прихожу сюда в надежде, что что-нибудь изменится, Дева, - темные глаза бога равнодушно скользнули по остальным нитям.
- Ты и сам знаешь, что это трудновыполнимо, - старческий голос оборвал Ареса, и справа в поле его зрения появилась еще одна фигура в плаще с капюшоном. Бог отвел глаза, стараясь не смотреть на пустой левый рукав.
- Ничего, Зевсово отродье, - каркающе засмеялась женщина, правильно поняв его смятение, - я и одной рукой отлично управляюсь.
Арес улыбнулся ей, поднимая взгляд.
- Я в этом и не сомневался, Старуха, - он в который уже раз прикоснулся к своей нити, когда вдруг заметил, что рядом с ней появились еще две, которых он раньше не замечал: серебряная, с черными и золотыми вкраплениями, и золотая, с проблескиванием серебра и черноты.
- Кому они принадлежат? – удивленно спросил бог, склоняясь и внимательно изучая их.
- Неужели это неведомо тебе? – третий насмешливый голос раздался совсем рядом, и Арес отпрянул назад, пропуская мимо себя еще одну женщину с повязкой на глазах.
Слепая вытянула руку вперед, касаясь серебряной нити.
- Это жизнь той, чьей смерти ты так страстно желаешь, - она ласкающее провела большим пальцем по нити, затем щелкнула по ней, заставляя ту петь. – Желаешь прикоснуться?
Арес попятился назад, мотая головой.
- Не стоит, Мать, - голос его задрожал. – Я ведь могу и не удержаться.
Страху и Дева засмеялись в унисон над его словами. Мать молчала, чуть приподняв подбородок, продолжая водить раскрытой ладонью по сплетенным нитям.
- Все осталось по-прежнему, если тебя это интересует, - отсмеявшись, проворчала Старуха. Арес повернулся к ней, кладя руку на эфес меча.
- Завоеватель – та, кто повинен в твоей гибели, - продолжила Дева, и глаза ее, чистые и голубые, блеснули из-под капюшона.
Бог войны ничего не ответил, лишь на скулах его заходили желваки.
Старуха с интересом наблюдала за ним какое-то время, потом потрепала по плечу сохранившейся рукой.
- Это Судьба, мой мальчик, - внезапно потеплевшим голосом проговорила она. – Судьба… С ней не поспоришь, мы всего лишь выполняем ее указания, - в ее руке откуда-то из пустоты появились ножницы. – И не наша вина, что порой они бывают не такими, какими их ждут.
Арес хмыкнул, когда ножницы одним щелчком перерезали чью-то нить. Та, блеснув в последний раз, упала к ногам бога войны. Мужчина, наклонившись, поднял ее.
Красная, с вплетенным синим узором.
Арес, бог войны, бессмертный по праву рождения, однажды умрет. И повинна в этом будет женщина, выпестованная его дражайшим братом, волею отца возведенным на Олимп.
Мужская рука с силой сжалась, сдавливая обрезанную нить.
Арес верил, что Габриэль, девочка с наивными зелеными глазами, в которых лишь опытный наблюдатель сумел бы разглядеть холод и равнодушие, его не подведет. Сам он не мог отправиться на битву с Зеной-Завоевателем, и, конечно, не потому, что боялся ей проиграть. Он – бог, а боги не проигрывают смертным. Но богам под страхом мгновенного развоплощения запрещено убивать фаворитов других бессмертных. Даже если они как-то замешаны в божественных делах.
Безусловно, Габриэль была права, когда думала, что причина неприязни Ареса к Зене кроется совсем не в том, что женщина, будучи ведома Гераклом, подмяла под себя половину мира. Напротив, эти поступки Зены Аресу импонировали, и иногда он думал о том, что все могло бы быть иначе, и тогда эта роскошная женщина с грацией пантеры и острым умом принадлежала бы ему.
Она и все ее завоевания.
Глухое рычание вырвалось из горла Ареса, когда он подумал о том, сколько неприятностей доставил ему Геракл помимо Зены. Сводный брат почти что отнял у него эту привилегию: нести в мир смерть и кровь, наслаждаться запахом крови и чужим страхом, разливающимся в воздухе подобно аромату самого прекрасного цветка. Он перехватывал у Ареса все самые крупные войны и самых отважных воителей, выказывая им свое благоволение. Дело дошло до того, что люди стали забывать об Аресе, искренне полагая, что Геракл – единственный покровитель военного искусства.
Мужчина со злостью швырнул нить на пол, придавливая ее сапогом.
Тридцать лет назад, когда он узнал, что на свет появилась смертная, рождение которой однажды принесет ему гибель, он рвал и метал, собираясь планомерно уничтожать всех младенцев женского пола в Греции. Но Мойры – Дева, Мать и Старуха – строго-настрого запретили ему вмешиваться в ход событий.
«Ты повернешь вспять реку, сын Зевса», сказали они ему. «И океан обмелеет. Ты хочешь этого?»
Он этого не хотел. Но он также не хотел умирать. Поэтому 21 год он выжидал, таясь в тени. Поэтому он практически спокойно воспринял новость о Геракле. Поэтому он удалился от мирских дел, прячась по большей степени в тени своих прошлых побед.
Поэтому он обратил внимание на ту девчонку, Габриэль.
Если он не может убить Зену сам, почему бы ему не сделать это чужими руками?
Она была первой, на кого упал его взгляд после той мысли, пришедшей ему в голову. И тогда он решил, что воспитает из нее отличного воина, такого, который сможет сразиться с Завоевателем, а, если придется, то и с самим Гераклом. И кто знает, быть может, тогда в этом мире вновь воцарится равновесие.
Габриэль оказалась способной ученицей. Она даже нравилась Аресу, хотя он никогда не думал о том, чтобы затащить ее в постель, как он поступал с большинством женщин, желающих встать на тропу войны. Потому что в этой девчонке он видел то, что, возможно, он хотел бы видеть в своей избраннице, в той, которую он возвел бы на Олимп рядом с собой: жестокость, сходную с той, что принадлежала Гераклу; равнодушие к боли, как у Завоевателя; изощренный ум, как у него самого. Девчонка вобрала в себя все их пороки, доведя их до совершенства. И это, признаться, немного пугало Ареса. Будь она бессмертной, все было бы по-другому. Но ее удел – прожить жизнь и спуститься в царство Аида. Откуда в ней то, что присуще богам?
Но тогда следовало задаться тем же вопросом по отношению к Зене, а этого Арес не хотел. Как он не хотел признаваться себе в том, что он завидует Гераклу. Завидует его победам и тому, что тот обладает такой женщиной, как Завоеватель.
И эта зависть сводила бога войны с ума.
Чем скорее он избавится от Зены, тем скорее все придет в норму.
Арес резко развернулся и, не прощаясь, исчез из темной пещеры, в которой ткали чужие судьбы три искалеченных женщины.
Почти сразу же после его ухода Дева переглянулась со Старухой, а по тонким губам Матери скользнула хитрая знающая усмешка.
- Нам осталось ждать совсем недолго, - проговорила она, снова вскидывая подбородок, как это делают все слепые. – Совсем недолго, и все вернется на свои места…
Дева молча кивнула, принимаясь прясть чью-то нить, а Старуха мелко захихикала, поднимая ножницы.
Щелк!
При комментировании на ШипТексте запрещено: