Не жди возврата - Глава 3

User Rating: / 34
PoorBest 

Глава 3. Танцы с волками.

«Отцы и дети»

На Олимпе редко бывает тихо: множество богов, полубогов, волею своих бессмертных отцов и матерей оказавшихся на священной горе, свои и чужие любимцы, мельтешащие под ногами, души –Элизиум находится не так уж и далеко, иногда они забредают сюда из любопытства, и ведь не прогонишь! Бесконечный гомон и далекий гул отвлекают от возможности побыть в одиночестве, глядя на окружающие тебя облака.

Зевс, Царь Богов, был в печали. Супруга Гера веселилась где-то на Земле с новым любовником, которого она даже не пыталась прятать от глаз мужа. Невдалеке слышался визгливый голос Афины, в очередной раз выясняющей с кем-то отношения. Мимо то и дело пролетал солнцеликий Аполлон, любующийся своими пируэтами и новенькими сандалиями. Его сестрица Артемида, Девочка-Которую-Нельзя-Называть-Девочкой, поимев всю мужскую половину Олимпа, за исключением Зевса, который был не в ее вкусе, и Аполлона, который предпочитал мальчиков, витала где-то в чужеземных облаках, целенаправленно охотясь на мужественных северных богов. Аид, поругавшись с Хароном, выгнал вон Перевозчика Душ, и теперь деньги с вновь прибывших взимала его ненаглядная женушка, давно рвавшаяся покататься по Стиксу без провожатых.

Зевс еще раз вздохнул и поболтал ногами в остывшей воде. Чуть подумал и метнул слабенькую молнию, заставившую воду забурлить.

- Так-то лучше, - пробормотал верховный бог.

Он сидел и банально, совсем по-человечески, парил ноги. С недавних пор это занятие стало приносить ему удовольствие, особенно после того, как Гера в очередной раз ткнет его носом в несостоятельность, все и больше и больше набирающую обороты в последние годы. Кто сказал, что боги не стареют?! Ну, возможно, старение - это не совсем то слово...

Усталость.

Апатия.

Отрешенность.

Все вместе и по отдельности.

А еще за спиной вечно топчутся те, кто очень даже не прочь столкнуть Зевса с трона и занять его место.

Словно бы в ответ на его мысли, позади раздался характерный звук, долженствующий повествовать о прибытии бога, и слегка повернувший голову Громовержец узрел очертания одного из своих сыновей. Того, которого он не любил.

И у него на то были свои причины.

- Я гляжу, ты совсем очеловечился, - насмешливо заметил Геракл, останавливаясь справа от отца и разглядывая его в упор. Зевс с недовольством щелкнул пальцами, возвращая себя на ноги сапоги, и поднялся, выпрямляясь.

Этому сыну он бы власти не дал, если бы не обстоятельства, вынудившие его на это. Кровь Хинды... И ведь кулон с ней все еще находится у Геракла.

Взгляд бога скользнул по массивной груди сына, отыскивая золотой кулон из темного стекла, в котором едва заметно плескалось что-то.

- Да, да, он все еще при мне, - засмеялся Геракл, касаясь кончиками пальцев заветной безделушки. Зевс, раздосадованный тем, что его интерес оказался замечен, отошел немного.

- Что тебе нужно? – резко спросил он, сожалея, что у него нет силы поворачивать время вспять. Уже нет: Гера, готовая для своего любимого пасынка сделать все, что угодно, совершила нехитрый обряд, призвав на помощь Гекату. Вместе они сделали так, что Зевс больше не мог по своему желанию изменять время и пространство. Для этих целей ему бы понадобился Камень Хроноса, который постоянно находился в укромном местечке, о существовании коего было известно лишь Гере и Гераклу. А уж эти двое – и Зевс был в том уверен – близко никого не подпустят к возможности вернуть все на свои места.

Геракл, не отвечая, развернулся, с пристальным любопытством рассматривая зал и украшения, будто бы видел все это в первый раз. Хотя, посмотреть тут было на что: стены, выкрашенные в ровные золотистые тона, скульптуры могучих атлантов, подпирающие потолок, лепные бюсты богов, расставленные в определенном порядке на высоких постаментах, гобелены с изображением самых великих деяний прошлых лет. Впрочем, каждый зал на Олимпе был красив по-своему.

Охотничьи залы Артемиды наполняли искусно сделанные муляжи животных и монстров, которых богиня настигла во время своих метаний по земле: Эрифманский вепрь, Немейский лев, Лернейская гидра, Стимфалийские птицы, Керинейская лань, Критский бык и прочие. Отдельной стопочкой лежали золотые яблоки Гесперид, которые Артемиды внаглую отобрала у несчастных дев, когда ей захотелось перекусить. На почетном месте висел пояс царицы амазонок, отобранный богиней в битве, но не той, что воспели бы в своих песнях аэды: дело происходило в постели после большой пьянки, и Артемида решила, что ее вознаграждением за проявленное усердие станет именно этот пояс. Ипполиту, царицу амазонок, после потери пояса разжаловали в рядовые, но она до конца дней своих рассказывала о том, что была избранницей светлоликой богиней.

Залы Афины не отличались изысканностью: в них было свалено все, что богиня мудрости считала ценным, а такового здесь было много: вазы с причудливыми орнаментами, потрескавшиеся от старости музыкальные инструменты, статуи различной степени целостности. Время от времени среди этого беспорядка появлялась Арахна – девушка, опередившая Афину в искусстве ткачества (что было несложно, учитывая, что в то время Афина увлекалась дымом черного лотоса, ища просветления по примеру восточных мудрецов). Так вот, Арахна эта потихоньку выкидывала ненужный хлам, надеясь, что однажды расчистит залы до идеального порядка. Надеждам ее сбыться было не суждено: Афина постоянно находила какое-нибудь новое дер… эээ, как она говорила, нужное и необходимое для соблюдения ее личной гармонии.

А вот Залов Войны было аж два. Ну, как можно было догадаться, по числу этих самых богов, за войну отвечающих. Честно говоря, Зевс, видевший и зал Ареса, и зал Геракла, находил, что по сути своей они очень похожи, различаются лишь цветом: зал Ареса выдержан в черно-красных тонах, вгоняющих в депрессию, а помещения Геракла резали глаз бело-желтой раскраской. В целом же набор щитов, мечей и прочего колюще-режущего оружия был почти одинаков. Зевс даже умудрился разглядеть две копии одного кинжала, хотя он помнил, что каждый из его сыночков клялся, что эта вещь уникальна и аналогов не имеет.

- Пришел проведать своего любимого папочку, - Геракл обнажил крупные белые зубы в деланно веселой улыбке, но глаза его, серо-стальные сегодня, смотрели холодно и пусто. – Заодно поинтересоваться у тебя, когда ты прекратишь поощрять Ареса?! – последние слова мужчина произнес уже тоном, в котором угадывалась едва сдерживаемая ярость.

Зевс поежился от плеснувшего ему в лицо колючего ветра и как можно более величаво опустился на трон, выставленный посередине зала, как доказательство того, что Громовержец все еще управляет этим грешным миром.

- Я, - начал он небрежным тоном и мгновенно замолчал, едва ярко-синее, слепящее глаза, сияние обрисовало неподалеку от Геракла мужскую фигуру в приметных черных доспехах.

- Со всеми вопросами, касающимися меня, тебе стоит обращаться непосредственно по адресу, - Арес изящно обогнул замершего брата и приблизился к отцу. Темно-карие глаза бога пробежались внимательным взглядом по непроницаемому лицу отца, уловили едва заметное облегчение от такого неожиданного появления, и Арес улыбнулся, впрочем, моментально гася улыбку.

Они редко вот так вот сталкивались с Гераклом. Было бы правильнее сказать: никогда. Арес избегал брата всеми возможными способами, тот поступал точно так же. Им ничего друг от друга нужно не было, а драться из-за эфемерной возможности отбить всю власть и силу, принадлежащую второму… Цель того не стоит. Во всяком случае, пока.

- Ты послал наемника к Зене, - не терпящим возражений тоном проговорил Геракл, сверля взглядом широкую, обтянутую кожаным жилетом, спину второго бога войны. – Ты прекрасно знаешь, что последует за смертью любимца!

Арес ухмыльнулся, поворачиваясь к брату лицом и складывая руки на груди.

- С чего ты взял, что я кого-то послал? – он эффектно изогнул бровь, с удовлетворением наблюдая в глазах Геракла глухую ярость. – И что, значит, для тебя она – всего лишь очередной любимец? Ты так быстро забываешь прежних, дорогой братец… Что они для тебя? Кем был тот парнишка? – Арес намеренно сделал паузу, словно бы вспоминая имя. – Иолай, я не ошибаюсь?

Зевс не успел вставить ни единого слова и только вжался в трон, когда Геракл молнией метнулся вперед, рыча и хватая Ареса за грудки. Два бога застыли друг напротив друга, словно собираясь вступить в какой-то странный и опасный танец. Брюнет крепко сжал ладонями руки Геракла, с хрустом, почти до боли. Если бы боги еще могли чувствовать боль…

- Не упоминай его имя! – тихо, но от этого не менее страшно прошипел Геракл, с ненавистью всматриваясь в спокойные и чуточку насмешливые глаза Ареса. – И отзови свою собачонку от Завоевателя: все равно ему ничего не перепадет с ее стола!

- Вот и проверим, - Арес отпихнул брата, словно слабого ребенка, и никто бы никогда не узнал, сколько сил ему пришлось приложить, чтобы это сделать.

- Только не надо ссориться, - слабым голосом попросил Зевс, вынужденный наблюдать за всем стороны: ни тот, ни другой бог не простили бы ему вмешательства в их личные разборки.

Арес метнул быстрый взгляд на отца, потом едва заметно мотнул головой, растворяясь в сгустившемся воздухе. Геракл, скрипнув зубами, последовал за ним.

Зевс немного расслабился, когда сыновья оставили его одного. Оказаться рядом с враждующими богами войны – это вам не шуточки! Конечно, при этом лучше не вспоминать, что одного из них могло бы и не быть вовсе. Но со Смертью-Селестой шутить нельзя: она с удовольствием заберет в подземный мир любого, будь то человек, бог или кто-нибудь. Вот уж кто воистину любит свою работу!

«Разрешите пригласить?»

Наемница понадежнее подоткнула полотенце, все еще пытаясь придумать для себя верную линию поведения. Мелькнула короткая мысль о том, что попытаться справиться с Завоевателем можно было бы здесь и сейчас: дверь закрыта, стены достаточно толсты, чтобы никто не услышал звуков борьбы, а прислуге, которая встретит Габриэль на выходе, можно сказать, что Зена решила немного отдохнуть и принимает ванну.

Но один взгляд на кажущуюся расслабленной женщину дал наемнице ответ на все: в глубине синих глаз Завоевателя стыла готовность к сражению. Конечно, она ведь подозревала, что ее новая рабыня совсем не та, за кого себя выдает. А вступать в сражение с готовой ко всему Зеной Габриэль не хотела. Потому что впервые за свою карьеру убийцы подумала о возможной неудаче. Нет, она подождет удобного момента, в конце концов, Арес не оговорил сроки.

Интересно, знает ли Зена о пророчестве Судеб?

- Моя госпожа, - Габриэль опустилась на колени и склонилась, касаясь лбом так и не нагревшегося пола. – Мое имя Найама, я прибыла сюда…

- Это сказку я уже слышала, - бесцеремонно оборвала девушку Завоеватель, и Габриэль скорее почувствовала, чем услышала, как женщина подошла к ней ближе. – Ты думаешь, я не отличу индийца от человека другой расы?

Габриэль позволила себе быструю усмешку, зная, что никто ее не увидит. Значит, все подозрения Зены основываются лишь на том, что она не похожа на индианку. Что ж, на этот случай есть оправдание.

- Я родилась в Греции, - наемница не поднимала головы, краем глаз видя сапоги Завоевателя, носки которых были окованы стальной пластинкой. – Но меня вывезли отсюда очень давно, я была совсем девчонкой, когда это случилось.

После этих ее слов наступило молчание. Габриэль почти физически чувствовала, что Зена пытается ей поверить. Конечно, история эта была совсем простой, но именно это давало ей статус правдивой. Габриэль давно убедилась, что для того, чтобы в легенду поверили, не нужно выдумывать невероятные подробности: стоит только упомянуть о тяжелом детстве и прочих бытовых проблемах, как люди проникаются к тебе жалостью. Разумеется, вряд ли этим заставишь Завоевателя пустить слезу, но постараться убедить ее в искренности необходимо.

- Поднимись, - скомандовала Зена, и Габриэль поспешила выполнить приказ, всеми силами строя из себя покорную и привычную ко всему рабыню.

Синие глаза встретились с зелеными, но наемница даже не моргнула, разглядев во взгляде темноволосой женщины интерес к собственной персоне. Чем он мог быть вызван, Габриэль предпочитала не думать. Она полагала, что Завоеватель имеет обыкновение играть с теми, кто приглянулся ей, но беда была в том, что Габриэль сама предпочитала устанавливать правила игры, а не подчиняться чужим. Здесь же у нее выбора не было.

Наемница чуть было не отстранилась, когда Зена протянула руку, касаясь кончиком пальца ее виска, стирая скатившуюся с влажных волос каплю воды.

- Я бы очень не хотела разочароваться в тебе, как во многих других, - Зена убрала руку, принимаясь разглядывать каплю. На ее лице читалось лишь отстранение, но Габриэль слышала за равнодушными словами кое-что еще: предупреждение. Наемница знала, что Завоеватель делает с неугодными ей людьми.

Кресты с распятыми стояли на обочинах дорог, ведущих в Коринф. Габриэль проходила мимо, внимательно разглядывая их. Зена узнала об этой казни в Риме, когда по ее приказу распяли Цезаря. Оттуда она привела ее сюда, еще больше усеяв пространство вокруг себя острыми шипами. Если раньше ее боялись, то после нескольких таких смертей стали ненавидеть. Но Завоевателю было все равно: сторонники ее поддерживали, не давая ропщущему народу слишком высоко поднять голову, а со всем остальным ей при случае поможет справиться Геракл.

- У меня нет причин лгать вам, моя госпожа, - ровно ответила Габриэль, глядя прямо на Зену. Взгляд синих глаз вновь уперся в нее.

- Есть, - женщина пожала плечами. – И ты прекрасно знаешь об этом. Первая ложь, на которой я тебя поймала, - при последних словах в мягком доселе голосе прорезалась сталь. Наемница даже не пошевелилась.

Какое-то время они стояли молча, глядя друг на друга, затем на губах Завоевателя появилась кривая улыбка.

- Ты забыла опустить глаза, - подсказала она наемнице, и та чуть было не покраснела от раздражения: попасться на такой мелочи не входило в ее планы.

- Ты дерзкая, - но Зена, казалось, уже и думать забыла о своих подозрениях на ее счет. – И ты меня не боишься.

Габриэль не знала, надо ли отвечать или лучше продолжать хранить молчание. Ее злило спокойствие Зены. Ей не нравилась манера Завоевателя общаться. Ее раздражало отношение женщины к ней, как к забавной игрушке, случайно попавшей в руки.

Сильная рука коснулась ее подбородка, вынуждая поднять голову.

- Не вздумай когда-нибудь ослушаться меня, - голос Зены по-прежнему был мягок, она казалась почти доброжелательной, и даже улыбка, трепещущая в уголках, могла бы говорить о том, что на душе Завоевателя весна. Но Габриэль не питала иллюзий на этот счет. Хотя бы потому, что пальцы на ее подбородке сжимались не хуже клещей.

- Это первое правило, - Зена окинула взглядом ладную фигуру наемницы, прикрытую лишь промокшим полотенцем. – Правило второе и главное: не смей приближаться к Гераклу, даже если когда-нибудь он заговорит с тобой.

Брови наемницы неконтролируемо поехали вверх. Зена ревнует своего бога войны?! Но на что он ей сдался, у нее есть свой. И кто бы там что ни говорил, но Арес ее привлекает больше. Хотя бы в силу своей недоступности.

- Зачем могучему богу жалкая рабыня? – как можно более смущенно прошептала Габриэль, тщательно играя свою роль. Кажется, у нее на щеках даже проступил румянец.

Зена гортанно засмеялась, хотя было незаметно, чтобы этот вопрос очень ее насмешил.

- Конечно, незачем, - все еще смеясь, сказала она. – Но он сделает с тобой что угодно, если поймет, что это может как-то задеть меня.

Габриэль очень хотелось спросить, почему случившееся с ней может каким-то образом отразиться на Завоевателе, но вместо этого произнесла вслух совсем другое:

- Говорят, он любит вас.

На какое-то мгновение зеленые глаза наемницы утонули во всплеске ненависти, проступившей в устремленном на нее взгляде высокой женщины. Но почти сразу же все пришло в норму, и Габриэль подумала, что ей это просто почудилось. Ведь могло же, разве нет?

Наемница сдержала порыв отстраниться, когда Завоеватель вдруг склонилась к ней. В нос прокрался едва ощутимый аромат лаванды.

Габриэль было странно ощущать Зену так близко. Она давно уже никому не позволяла прикасаться к себе и вторгаться в личное пространство. Единственным, к кому она бы хотела прижаться, был Арес, но бог войны не питал к ней тех чувств, что, возможно, она ощущала к нему. Прикосновения же всех остальных рождали в Габриэль неприятные эмоции. Она старалась ограничивать свои контакты по мере сил, но иногда, вот как сейчас, уклониться от них было невозможно.

Нельзя сказать, чтобы присутствие Зены в такой близости как-то возбуждало Габриэль, но прикосновение женщины пробудило в ней забытые воспоминания о чужом тепле, о чужой ласке. И мысли о том, что все это ей мог бы дать Арес.

Арес, Арес… Ну почему ты так холоден?!

Глаза Завоевателя не отрывались от глаз наемницы, и Габриэль была готова поклясться, что еще несколько секунд такого визуального контакта – и колени у нее подогнутся от напряжения. Позорно падать перед Зеной было бы неприятно. Но в тот момент, когда девушка подумала об этом, Зена наклонилась еще ближе, к самому уху Габриэль.

- Он ломает меня, - хриплый шепот Завоевателя разбил тишину, и наемница съежилась рядом с  сильным телом, стараясь не шевелиться. – Потому что он это может…

Габриэль широко распахнула глаза, когда Зена кончиком горячего языка обвела мочку ее уха, и снова услышала шепот:

- Я сломаю тебя. Потому что я это могу…

"Братья и сестры"

Заброшенный храм на окраине Афин озарился ярким свечением, и полчища крыс ринулись по углам, прячась от двух мужчин, столь грубо нарушивших покой этого некогда священного места. В Греции теперь множество храмов пустовали: больше половины богов отошли в тень, предоставив остальным, кто был более нахален и уверен в себе, делить оставшуюся территорию.

Когда-то здесь было красиво. Множество жрецов сновали туда-сюда, сбиваясь с ног от толп желающих вознести свои молитвы и оставить подношения всемогущим богам. В разбитом вокруг саду пели птицы и журчали фонтаны, а по ухоженным тропинкам важно прохаживались павлины. Да-да, это был храм Геры. К сожалению (или к счастью) царица богов давно уже перестала обращать внимание на то, чтят ее люди или нет, ударившись в длительные загулы и в путешествия в поисках приключений. Зевс давно уже отказалась от мысли контролировать передвижения супруги и только лишь старался по мере сил окружить ее защитой. Ну так, на всякий случай.

- Какого Аида мы здесь?! - разъяренный Геракл, весь окруженный яростно-красным светом, поворачивался из стороны в сторону, осматриваясь. В руке пульсировал энергошар, который бог намеревался пустить в ход при первом же удобном случае. То есть, тогда, когда брат повернется к нему спиной.

Конечно же, Арес понимал, на что способен Геракл в таком состоянии. Они уже имели удовольствие однажды проверить силы друг друга без посторонних, могущих остановить их не делом, так словом. Проверка не оставила в душе Ареса приятных воспоминания, а где-то под сердцем даже сохранился неглубокий шрам: раны, нанесенные богу богом, проходят очень редко, словно напоминая о том, что и на бессмертных найдется управа. Конечно, Геракл не смог бы убить его без крови Хинды, но даже так он был слишком опасен, чтобы связываться с ним без важных причин.

- Мы здесь потому, что так никто нас не потревожит, - Арес, в отличие от второго бога войны, терпеть не мог, когда кто-то становился свидетелем его плохого настроения. У него на примете было несколько таких местечек, куда люди не забредали уже очень давно и где он мог побыть в полнейшем одиночестве. Правда вот, сегодня одного места он уже лишился.

Геракл сверкнул глазами, медленно сминая в ладони пульсар. Понятно, что драки не получится. Впрочем, не очень-то и хотелось. Но прояснить кое-какие вопросы все же придется.

- Кого ты подослал к Зене? - мужчина остановился напротив Ареса и внимательно всмотрелся в спокойные карие глаза. - Говори, я все равно узнаю, и тогда ему несдобровать.

Арес обнажил зубы в улыбке, настолько широкой, что, казалось, она сумеет порвать его лицо пополам.

- Раз уж ты такой умный, сам и выясняй, - он нарочито небрежно скрестил руки на груди, сверля взглядом брата. В общем-то, разговаривать с Гераклом ему не хотелось, но его следовало увести от отца: Зевсу и так в последнее время доставалось, не хватало еще очередной ссоры с некогда любимым сыном.

Наверное, Геракл бы снова вспылил да так, что схватки было бы не избежать, но очередная яркая вспышка, ослепившая самых храбрых крыс, не сбежавших в первый раз, заполнила развалины.

- Мальчики, я как не погляжу, вы все вдвоем, - мелодичный, но слегка надменный, женский голос вынудил обоих богов повернуться в сторону его источника. - Это наводит на размышления.

Арес поморщился, потряхивая головой: вот уж кто-кто, а Афродита здесь была лишней.

Богиня любви, говорите? Да, в самую точку, есть такая. Только не Афродита. Арес давно уже в открытую называл ее богиней секса и прочих атрибутов. В его понятии богиня любви должна была бы быть нежной, воздушной и... разноцветной, что ли. Афродита была разноцветной. Местами. Например, на лице, где красок различных оттенков можно было насчитать несколько десятков. Все остальное ее тело было затянуто в черную кожу, выставлявшую на показ самые удачные места. Судя по взгляду Геракла, места и впрямь были неплохи.

Арес вновь поморщился, заприметив плетку на поясе у богини.

- Новая прическа? - вежливо поинтересовался он, отлично зная, как Дита ценит внимание и лесть.

Богиня улыбнулась, поправляя волосы, выкрашенные в белый, красный, синий и зеленый цвета, чередующиеся друг с другом. Она считала, что ей так идет больше. По ходу дела, так считали и многочисленные ее поклонницы и поклонники, которых Арес изредка имел счастье наблюдать под окнами своих храмов: те же немыслимые расцветки и прически, кожа, сапоги на шнуровке...

Бог войны приподнял брови. "Хм, если отбросить прическу... Зена ведь тоже предпочитает кожу... Быть может, она могла бы стать отличной последовательницей Диты! А впрочем... Какая Зена?! О чем я думаю???"

- Братец, ты вроде как ушел глубоко в себя, - насмешливый голос Афродиты и ее реплика заставили Ареса вздрогнуть, а Геракла засмеяться.

- Возвращайся, - богиня любви, виляя бедрами, приблизилась к брюнету, ведя ладонью по его груди. - Там темно и одиноко, с нами интересней.

Арес усмехнулся, качая головой.

Афродита всегда имела на него виды. Да, те самые, включающие в себя полумрак, постель и полное доминирование. Разумеется, с ее стороны. Интересно, почему к нему тянет тех женщин, к которым он не испытывает ни малейшего грамма сексуального интереса? Взять хотя бы ту же Габриэль...

Светловолосая убийца давно намекает ему на то, что они могут перейти от деловых вопросов к более житейским. Вполне возможно, что Аресу это даже понравится. Но вот беда: не привлекает его собственная воспитанница. Во всяком случае, эта.

Тогда назревает другой хороший вопрос: а кто, собственно, в его вкусе?!

При этой мысли в голове бога войны промелькнула картинка, которую при других обстоятельствах он бы рассматривал долго и со вкусом.

Высокая.

Тёмная.

И, несомненно, опасная.

- Во имя Аида! - Арес закатил глаза и прищелкнул пальцами, растворяясь в воздухе. Все проблемы с Гераклом отступили на второй план, для начала следовало разобраться в собственных ощущениях.

- Хам! - припечатала Афродита, водя рукой перед лицом и развеивая дым, оставшийся после исчезновения Ареса. Геракл пожал плечами.

- Не буду спорить, - он склонил голову к плечу, изучающе глядя на богиню любви. - Ты по делу или просто соскучилась?

Дита злобно ухмыльнулась, враз растеряв свою привлекательность.

- Я соскучилась по делу, - сообщила она, беря второго брата под руку и прижимаясь к нему. В светлых глазах ее заплескалась волна.

- Никого не нужно... ммм... очаровать? - она игриво приподняла брови, следя, как Геракл делает то же самое.

- Очаровать... - медленно повторил мужчина. - Что ж, вполне возможно...

Еще одна вспышка света, громкий двойной смех - и храм снова остался в полном распоряжении вернувшихся крыс.