Сборник рассказов от BattlingBard

User Rating: / 31
PoorBest 

Рейтинг: PG Пейринг: general

"Just a God"
"Обманутые надежды"
"Посвященная Аресу"
"Всего лишь самозащита"
"Предательство"
"Часть семьи" "Недостающее звено" "Видение"

Just a God

- Эй, Зена, куда же ты? У меня есть кое-что для тебя! Ты не уйдешь от меня так просто!
Лошадь Зены начала скользить и спотыкаться на крутом склоне, поэтому она остановила ее и, спрыгнув, продолжила путь пешком, пока не остановилась перед небольшим округлым озером, наполовину покрытым льдом.
Арес продолжал преследовать ее, выкрикивая проклятия. Бывший Бог Войны был вне себя от ярости… и он был абсолютно безумен. Но, подобно всем сумасшедшим, упорно отказывался это признать.
Зене была известна истинная причина его безумия. Алекто, Мегера и Тисифона, Эринии, Богини Мщения, наказали его за то, что он предал богов Олимпа и обрек их на смерть от руки Зены. Их вкрадчивые голоса постоянно звучали в его голове, подталкивая его, сводя с ума. Фурии натравили его на нее и, очевидно, их план был близок к завершению. Это была очень злая ирония: устроить так, что те, кто был причиной Сумерек Богов, убьют друг друга в приступе ярости…
Совсем недавно Зена дорого заплатила бы за возможность увидеть Ареса в столь жалком состоянии. Но сейчас… сейчас все изменилось.
«Ну же, Арес, ты должен бороться с ними. Не поддавайся им! Ты же слишком хорошо знаешь, как они действуют, знаешь их излюбленные приемы…Очнись, Арес! Да, сейчас ты всего лишь смертный, но ты был богом раньше, и ты не должен позволять им манипулировать собой…»
…Он гнался за ней, скользя по снегу. Его лицо было перекошено от ярости.
- Ты готова умереть, Зена? – выкрикнул Арес, остановившись в нескольких шагах от нее.
Она повернулась к нему, готовая к бою. Хотя Арес был безумен, и его поступки были иррациональными, даже Фурии не могли создать что-либо из пустоты. Они могли только раздуть пламя ненависти из уже существующей искры, подстегнуть самые сокровенные желания человека, вытащить на поверхность те эмоции и чувства, которые люди держат глубоко внутри, когда находятся в обычном состоянии. Мысли и чувства, которые так часто терзают людей изнутри…
О, она понимала истинную причину его гнева. Арес имел все основания вести себя именно так. То, что он сделал ради нее, Габриэль и Евы … Зена до сих пор чувствовала смятение, когда вспоминала этот поступок. Арес пожертвовал своим божественным бессмертием, чтобы спасти ее… спасти их всех. Она никогда не думала, что он окажется способным на это, только не Арес, этот циничный эгоист, который так любил манипулировать другими, так любил ту власть над смертными, которую давала ему его божественная сущность. В последнюю очередь это был бы он…
Зена не могла забыть его признание в любви. Да, конечно, она всегда знала, что он неравнодушен к ней, но вряд ли то чувство, которое Бог Войны питал к ней, можно было назвать «любовью». Скорее всего, это была жажда обладания, страсть, похоть, помешательство…все что угодно, только не любовь.
И да, Арес мог быть весьма настойчивым, пытаясь доказать ей свои чувства. Потому что он всегда знал, что Зена тоже чувствовала к нему интерес. Она проклинала себя за эту слабость, но не могла отрицать это. Опасность всегда влекла ее. И Арес, Бог Войны, был воплощением опасности.
Увы, он слишком часто пытался манипулировать ею, чтобы она могла поверить в его чувства. Даже если его слова были правдой, и он действительно любил ее, Зена сомневалась, что он прекратит попытки манипулировать ею. Такова была его натура.
Они были слишком похожи, настолько похожи друг на друга, что слияние причинило бы слишком много разрушений и боли. Слишком амбициозные, слишком высокомерные, чтобы уступить друг другу. Рано или поздно это погубило бы их.
Арес всегда причинял ей боль. И вряд ли любовь здесь что-нибудь изменит.
Зена высоко ценила его самопожертвование. Она понимала, какую цену ему пришлось заплатить, но… тем не менее, она не могла дать ему то, о чем он мечтал столь страстно.
Да, она сказала ему «спасибо», она искренне беспокоилась о нем, когда он стал смертным, чувствуя себя в какой-то мере ответственной за него теперь, когда он был таким уязвимым и беспомощным, но…это были не те слова, которые он хотел услышать от нее…
Она не могла полюбить его. Это было выше ее сил.
Вот почему он был так взбешен сейчас. Она видела его глаза, она знала причину.
В его голосе звучала горечь.
Да, Зена могла понять его чувства, даже если он не верил ей. Он поставил на кон слишком много… и проиграл. Кому нравится быть в столь идиотской ситуации?
А теперь Фурии раздули эту ярость, ослепив его…
Зена заставила себя отбросить эти мысли. Иначе она совсем размякнет. Ее рука потянулась к шакраму, висевшему на бедре. Воительница вызывающе прищурилась
Пора прекратить это безумие. Она всегда ненавидела чувствовать себя в долгу перед кем-либо. Она сделала все, что могла, пытаясь показать ему, что действительно благодарна за его поступок. Она пыталась найти компромис. Но сегодня рубеж перейден. И это пора прекратить. Любовь – это не то чувство, которое можно получить в обмен на какой-то поступок. Сердцу не прикажешь.
- Это мы уже проходили! – выдохнула она и метнула смертоносный диск в Ареса. Но рука воительницы дрогнула в последний момент, поэтому шакрам пролетел мимо цели, врезавшись в скалы рядом с Аресом. Диск начал смертоносную пляску-рикошет, отскочив от камней несколько раз, а потом исчез в голубом небе.
Арес расхохотался, наблюдая за его полетом. Потом шагнул к Зене, криво улыбаясь.
- Ты знаешь, я старался. Я действительно старался, Зена. Но, знаешь что? Все кончено, Зена. Теперь между нами все кончено!
Он взмахнул кулаком, пытаясь ударить ее. Она парировала его выпад, стараясь ожесточить свое сердце. Хорошо, она даст ему то, что он действительно хочет! Если он хочет драться, она будет драться!
Удар! Еще удар!
Проклятие, да о каких чувствах или союзе может идти речь, если они не могут даже поблагодарить друг друга, не сцепившись в драке?!
Эта мысль придала ей сил, и Зена сбила Ареса с ног мощным ударом в челюсть. Бывший Бог Войны рухнул в снег, сплевывая кровь, текущую из разбитого рта. Он посмотрел на нее снизу вверх, тяжело дыша, и его глаза были затуманены ненавистью.
- Тебе это доставляет удовольствие? Тебе нравится это? Ты похожа на змею, Зена. На эту трехглавую собаку из Тартара! Ты подлая! Если бы я только мог показать другим людям твою истинную подлую сущность! И я покажу это! Покажу!
И он бросился на нее снова. Зена отражала его удары, пытаясь держать себя в руках.
Это был не он. Это Фурии во всем виноваты. Они свели его с ума, это они натравили его на нее. Она должна остановить его. Должна прекратить это безумие. Да, она не может полюбить Ареса, но она все еще его должница. Жизнь за жизнь. Это было бы справедливо.
«Ну же, Арес, прекрати это. Неужели ты не видишь, что они используют тебя?! Пойми же, идиот, я не враг тебе! Я здесь, чтобы помочь тебе, будь ты неладен!»
Тут Арес ударил ее в висок, и мир завертелся перед глазами Зены.
Воистину, от любви до ненависти всего один шаг. О, она понимала его, понимала…если бы только Арес не был таким самовлюбленным придурком…если бы только он не был таким слепым эгоистом…если бы только …
Арес ненавидел ее за то, что потерял свое божественное бессмертие, за то, что он любил ее, а она превратила его в слабовольного идиота. Он не мог примириться с этим, он вообще не мог понять смертных…и вряд ли когда-нибудь поймет…
Возможно, ей надо попробовать объяснить ему все это…
Они продолжали драться, периодически обмениваясь колкостями.
Удар, еще удар!
Она практически не атаковала сейчас, но Арес, ослепленный Фуриями, не замечал этого. Он обрушил на Зену целую серию ударов, желая уничтожить, стереть ее с лица земли.
Зена чувствовала, что теряет силы. Головокружение мешало ей сосредоточиться и найти те слова, которые могли бы остановить его. Они должны объясниться… должны…
Но когда она заговорила, с ее губ сорвались совсем другие слова. Жестокие, полные горькой правды:
- Ты можешь быть смертным, Арес. Но ты никогда не будешь человеком!
Арес взревел в ярости и нанес еще один сокрушительный удар. Он хотел убить ее, искалечить, растерзать, стереть всякую память о ней из своих мыслей. Причинить ей такую же боль и страдания, на которые она обрекла его. Сейчас он докажет себе, что Зена ничего не значит для него! Он вырвет эту змею из своего сердца!
Он избивал ее, не замечая, что она почти не сопротивляется.
Ноги Зены скользили по мокрому льду, она почувствовала, что падает навзничь, прямо в ледяную воду горного озера. Она окунулась в обжигающий до костей холод, и тут же захлебнулась, пытаясь закричать.
Лед мгновенно сомкнулся над ее головой, и на грани умирающего сознания Зена увидела Ареса, который скалил зубы в торжествующей улыбке, там, на берегу.
Он что-то говорил ей, размахивая руками, и Фурии – теперь она видела их рядом с ним, - Фурии хохотали вместе с ним, указывая на нее пальцами.
- Ну, каково тебе сейчас, а?
Голос Ареса едва пробивался к ней сквозь толщу воды и льда.
- Я не слышу тебя, Зена! Где ты? Не пытайся спрятаться от меня!..
Она задыхалась, стуча руками о лед, но слышала только омерзительное хихиканье Фурий.
- Ага, вот ты где!
Она увидела его лицо сквозь лед.
- О, как ты прекрасна! Ты пыталась дурачить меня, Бога Войны! И теперь ты поплатишься за это, Зена! Да, поплатишься за это!
Она уже не видела его, падая в темный холодный тоннель.
- Ты была права. Я не человек. Я – Бог, Зена!
Она хотела ответить, но было слишком холодно. Темно и холодно.
Последним, что уловило ее гаснущее сознание, был торжествующий визг Фурий:
- Ох, Арес, ты только что убил свою возлюбленную! Каково это, а? Что ты теперь чувствуешь?
Громче всех хохотала Алекто:
- Мы отомстили за смерть Олимпийцев! И теперь мы, Фурии, будем править миром!

Зена не видела, как вернулся ее шакрам и одним движением убил трех Фурий, уничтожая чары, наложенные на Ареса. Она уже не видела, как Арес, опомнившись, прыгнул в ледяную воду, чтобы достать ее безжизненное тело.
Она не чувствовала, как он тряс ее в растерянности, все еще не понимая, что случилось непоправимое. Зена не слышала его горестного вопля, полного боли и ужаса, когда он осознал, что натворил.
Какая нелепая смерть…

* * *

-Зена! Очнись, очнись, пожалуйста! Зена? Нет…НЕТ!
Арес положил ее неподвижное тело на снег, пытаясь растереть ее ледяные онемевшие руки. Он был настолько скован ужасом, что не мог сосредоточиться, не мог ничего сделать. Если честно, он и не знал, что надо делать в такой ситуации. Теперь, когда божественная сила оставила его, он чувствовал себя абсолютно беспомощным перед лицом Смерти.
Арес схватил ее тело, испустив звериный вопль, полный отчаяния. Зена была права. Он никогда не понимал, что значит быть смертным, и он никогда не станет человеком. До этого момента Арес не осознавал, насколько хрупкой может быть человеческая жизнь, как легко ее оборвать… и как трудно разжечь эту искру снова…
Если бы он мог исправить содеянное одним щелчком пальцев…если бы только он мог хоть что-нибудь сделать!..
-Я любил тебя, Зена, - бормотал он снова и снова, прижимая ее к себе.
Чьи-то руки коснулись его, пытаясь оттащить от мертвого тела воительницы.
Ева и Габриэль.
- Я убил ее, я убил ее… я убил Зену… - повторял он снова и снова, не глядя на них. Арес выглядел таким потерянным и ошеломленным, что Габриэль, готовая наброситься на него в гневе, сдержалась.
- Нет, она еще жива… я надеюсь, - сказала Габриэль как можно мягче, и склонилась над подругой, сосредотачиваясь на том, что сейчас было действительно важно. Арес мог подождать. А у Зены почти не оставалось времени… Она повернулась к Еве, не обращая внимания на Ареса, как будто его здесь не было: - Мы должны согреть ее. Она упала в ледяную воду, но она все еще может быть жива.
- Л-ладно, приступим к делу, - кивнула Ева, так же не давая волю своим чувствам. Эмоции сейчас будут только помехой.
Две женщины склонились над телом Зены, теребя ее, растирая, пытаясь заставить дышать снова.
- Ну же, Зена, давай, вернись к нам. Очнись! Ты нужна нам! Очнись, Зена!
Арес сидел в стороне, чувствуя себя абсолютно лишним. Эти смертные знали, что делать. В то время как он, Бог, растерялся.
Арес чувствовал себя полным ничтожеством. Боги, боги… Зена была настолько права!
Ни то, ни се. Ни рыба, ни мясо. Не смертный, и не человек.
Арес закрыл лицо руками, не в силах глядеть им в глаза…
Поэтому он не видел, как Зена судорожно встрепенулась. Не видел, как она подняла руку, чтобы поймать свой шакрам, который наконец-то вернулся к своей хозяйке…

Обманутые надежды

краткое описание: Зена узнает горькую правду о своем отце.
примечание: это часть серии рассказов про детство Зены, я надеюсь, что опубликую продолжение и начало вскоре...

Маленькая темноволосая девочка семи лет от роду смотрела на свою мать, которая сидела возле окна. Кирена не хотела плакать при дочери, но упрямые слезы продолжали капать, оставляя на щеках мокрые дорожки.
- Мама, не плачь, пожалуйста, ну что ты, почему ты плачешь?
Красивая голубоглазая женщина с пышными каштановыми волосами не ответила дочери, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи мелко дрожали от рыданий. Девочка, оробев, стояла рядом, не осмеливаясь приблизиться. Она впервые видела мать в таком состоянии. Кирена всегда была бодрой и веселой, не унывала даже в самой безнадежной ситуации. Наконец, девочка не выдержала и прижалась щекой к ее руке.
- Мама, не плачь, пожалуйста.
Кирена всхлипнула, обняв дочь.
В это время на кухню вошла бабушка и бросила на них неодобрительный взгляд.
- Кирена, ты должна перестать убиваться по этому разбойнику, твоему непутевому муженьку. Да-да, я говорю об Атриусе!
Девочка нахмурилась, услышав столь нелестный комплимент, адресованный ее отцу.
- Мой папа вовсе не разбойник! – с жаром воскликнула она, - Мой папа… великий воин! Вот!
Бабушка только фыркнула, презрительно прищурившись. Несмотря на почтенный возраст, она сохранила горделивую осанку, делавшую ее первой красавицей Амфиполиса в годы юности.
- Великий воин? Кто? Атриус?! Сомневаюсь, что мы говорим об одном и том же человеке. Дитя мое, я не хочу тебя разочаровывать, но пора тебе узнать правду о своем отце. Атриус всегда был разбойником с большой дороги, шалопаем и бездельником, а также величайшим лгуном из всех, кого я знала. Спроси твою маму, Зена. Спроси, почему она плачет. Пусть скажет тебе правду. Скажи ей, Кирена! Девочка рано или поздно узнает это. Так что будет лучше, если она услышит правду из наших уст.
Кирена продолжала рыдать, не в силах остановиться. Но последние слова бабушки заставили ее поднять заплаканные глаза, и в них вспыхнул гневный огонек.
- Прекрати, мама! Ты всегда его ненавидела. Не пытайся вовлечь в это Зену! Она слишком молода, чтобы…
Старуха поджала губы, вскинув голову.
- Зена достаточно большая, чтобы понять, что к чему. Ладно, если ты не хочешь говорить, я сделаю это за тебя.
Она наклонилась к девочке, которая стояла возле матери, недоуменно хлопая ресницами.
- Твой отец, Зена, бросил твою маму. Он ушел навсегда. А ведь я предупреждала ее об этом много раз. Это вполне в духе Атриуса. Он никогда не отличался супружеской верностью. И всегда был бродягой, перекати-полем. Любой человек увидел бы это с первого взгляда. Кроме твоей матери, которая имела глупость выйти за него замуж. Кажется, во всем Амфиполисе только она и верила его хвастливым россказням. И теперь плачет, потому что ее бесценный Атриус бросил ее с тремя детьми на руках. А сам наверняка нашел себе другую дурочку…
Кирена уже не плакала, она вскочила и рявкнула, дрожа всем телом:
- Замолчи, мама! Ты ничего не понимаешь! Ничего! Зена, дорогая, не слушай бабушку…и…пожалуйста, оставь нас одних, хорошо?
Старуха высокомерно хмыкнула.
- И все же я не закончила. Зена, останься. Я хочу, чтобы моя внучка выучила урок, дабы не наступать на те же грабли, что и ее мать.
Темноволосая девочка с глазами, такими же синими, как у ее матери, послушно осталась на месте. Она пыталась понять, что здесь происходит, и почему взрослые сегодня такие сердитые?
- Это…это неправда! – сказала она, наконец, и ее голос дрожал, потому что бабушка не терпела, когда ей перечили, - Мой папочка вернется, вот увидите! Он вернется, потому что… - она набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить фразу, - потому что он нам обещал. Мне и Лайкусу. Он обещал мне вчера, когда уезжал в Храм Ареса, что вернется и привезет мне подарок. Потому что он привез подарки и Торису, и Лайкусу, а мне забыл. Но он сказал, чтобы я не огорчалась, потому что он привезет мне подарок из Храма Ареса, достойный Принцессы Воинов…
Бабушка фыркнула снова, не выдержав.
- Принцесса Воинов! Что за дурацкое прозвище придумал этот Атриус! Увы, милочка, кажется ты тоже пала жертвой его обмана. Твой отец больше не вернется.
Зена почувствовала, что вот-вот разрыдается. Она топнула ногой, и ее синие глаза упрямо сверкнули.
- Это ложь! Папа мне обещал…
Она посмотрела на мать, дернув ее за подол юбки.
- Ведь мой папа вернется, да?
Кирена покачала головой, не глядя на дочь.
- Нет, Зена. Бабушка права. Твой папа… оставил нас.
Зена молчала некоторое время, пытаясь переварить эту информацию. Потом она попятилась, ее губы скривились в гримасе ненависти и обиды.
- Папа не мог так поступить. Он не мог так поступить со мной… с нами! Почему он ушел? Это из-за меня? Я знаю, что скверно вела себя в последнее время, я ссорилась с Торисом и затащила Флору на то проклятое дерево, но я сделала это случайно, честное слово!
- Нет, Зена, папа так поступил просто потому что это свойственно всем мужчинам. Мы, женщины, для них всего лишь игрушки. И они меняют нас, когда мы им надоедаем.
В словах бабушки теперь звучала горечь.
- Я не игрушка! – закричала Зена, топнув ногой.
- Тогда запомни этот урок, - сказала бабушка и повернулась к Кирене. – Прекрати ныть, дочь. Тебе пора заняться таверной. Посетители вот-вот разнесут ее на части, если ты не выйдешь в зал.
Кирена судорожно кивнула, вытерев лицо передником. Она быстро поправила платье, готовая вернуться к работе. Сделав глубокий вдох, она нагнулась к дочери, обняв ее за плечи.
- Зена…малышка… прости меня.
Она хотела добавить что-то, но девочка вывернулась из ее рук, надув губы.

Оставшись на кухне одна, Зена некоторое время стояла неподвижно, глядя на огонь в камине. Потом, всхлипнув, подбежала к подоконнику, на котором сидели в ряд все ее куклы, многие из которых были подарены отцом.
Она сгребла их в охапку и кинула в огонь, всхлипывая.
- Я тебя ненавижу. Ненавижу! – приговаривала она, вытирая слезы, - И я никогда, никогда тебя не прощу, вот! Я не прощу тебя, потому что ты заставил мою маму плакать! И если ты вернешься, я…я убью тебя, вот! Ты больше не мой папа, и я не хочу тебя знать!
С этими словами она кинула в огонь последнюю игрушку и разревелась, присев на корточки возле очага. Огонь принялся лизать куклу, уничтожая память об отце. Но другое пламя, бушевавшее в душе маленькой девочки, было более разрушительным…

Посвященная Аресу

Часть 1

Автор: BattlingBard
Краткое описание: на сей раз про обманутые ожидания отца Зены happy
Примечания: все права принадлежат Робу Таперту и Ренессанс Пикчерс, я всего лишь отдаю дань уважения их гению.

Гермия, повитуха Амфиполиса, спустилась вниз по лестнице, держа в руках кувшин. Она намеревалась набрать на кухне теплой воды, необходимой, чтобы омыть роженицу и ее младенца.
Зал трактира был практически пуст в это время, она быстро пересекла его, но тут высокий мускулистый мужчина преградил ей дорогу, ухватив за руку. Он сделал это так резко, что женщина чуть не выронила кувшин.
- Как Кирена? - прохрипел он, и Гермия поморщилась, почувствовав тяжелый запах винного перегара. Она высвободила запястье из его железных пальцев, всерьез опасаясь, что он может сломать ей руку.
- Успокойся, Атриус.
Она смотрела на мужчину, не переставая удивляться странностям поведения некоторых мужей. Она видела многих отцов, и держала на руках почти всех младенцев этого города, родившихся в последние десять лет. Некоторые мужчины ликовали, некоторые устраивали слезные истерики и заваливали жен дорогими подарками, кое-кто только бормотал что-то, узнав об очередном отпрыске. Иные и вовсе никак не реагировали на прибавление в семействе. Но Атриус был особым случаем. Она вздохнула и ответила, мысленно умоляя богов дать ей терпения, а этому черноволосому мужчине - благоразумия.
- Кирена чувствует себя хорошо.
Он продолжал смотреть на нее.
Гермия улыбнулась.
- Это дочка, Атриус. Здоровая и голосистая девочка.
Он смотрел на нее, приоткрыв рот.
- Девочка?!

Она кивнула, намеревалась пойти вперед.
- Поздравляю, Атриус. Готовь моток шерсти, повесишь на дверь, чтобы все узнали, что сегодня в твоей семье стало на одну рукодельницу больше!
Но он снова остановил ее.
- Этого не может быть! Ведь все знаки указывали на то, что моя жена носит под сердцем мальчика! И гадалка на рынке говорила... Ох, проклятые шарлатаны!
Гермия вздохнула снова. Ох уж эти мужчины! Им не угодишь!
- Значит, ее предсказания были ошибочными, - сказала она, пожав плечами. - Это девочка, Атриус, и она очень похожа на тебя.
Повитуха имела большой опыт в разговорах с отцами, и знала, какие слова они хотят услышать больше всего. Но Атриус был необычным случаем.
- Я хочу видеть ребенка. Сейчас же!
Он решительно шагнул к лестнице, которая вела в женскую часть дома.
Повитуха негодующе вскрикнула и преградила ему путь.
- Атриус, опомнись! Как можно видеть ребенка до обряда очищения? Побойся богов!
Он остановился, продолжая глядеть наверх. В Амфиполисе свято соблюдали традиции предков некогда прибывших сюда, в дикую Фракию из Греции, дабы основать здесь город, и женщина, только что родившая ребенка, считалась нечистой. Было бы сущим святотатством для любого члена семьи потревожить их уединение до окончания положенного срока. Только когда ребенка обнесут вокруг священного домашнего очага с молитвами богам, только тогда можно было посмотреть на малыша, не опасаясь навлечь гнев злых духов, которые, как известно, всегда подстерегали неосторожных родителей и их детей.
Атриус отступил, тряхнув кудрявыми черными волосами.
- Арес будет разочарован во мне. Девочка! Подумать только, а я, наивный дурак, пообещал что мой сын станет воином в его армии...
И он добавил с горечью, махнув рукой.
- Девчонка... Много ли от нее толку?
Гермия вздохнула, услышав эти слова. Вряд ли было уместно сейчас спорить с ним, оставалось только надеяться, что отец изменит свое мнение спустя некоторое время.
Она хотела продолжить свой путь, но Атриус не спешил освобождать ей дорогу.
- Ты уверена, что с ребенком все в порядке? Ведь ты предсказывала, что моя жена должна родить в начале лета...
Гермия положила руку ему на плечо и сказала твердо и убедительно:
- Атриус, твоя дочь абсолютно здорова, и я знаю много случаев, когда дети рождались на два месяца раньше срока... Это нормально. Успокойся.
Воин сузил глаза, пробормотав что-то под нос.
- Эй, Атриус, не грусти, лучше иди к нам, - окликнул его сосед, сидевший за столиком в дальнем углу, - Такое событие требуется отпраздновать.
Он кивнул и шагнул к друзьям.
- Ладно, я угощаю...
- Атриус...
Гермия окликнула его, запоздало вспомнив еще об одной традиции.
- Как бы ты хотел назвать свою дочь?
Мужчина обернулся к ней, продолжая идти к друзьям. Его лицо было равнодушным.
- Пусть это решает Кирена.
Гермия кивнула и поспешила на кухню, бормоча под нос про глупые мужские предубеждения...

***

Кирена приподнялась в постели, откинув со лба влажные от пота волосы, и наклонилась, чтобы посмотреть на крошечный сверток, лежавший рядом с ней. Ее одолевала сонливость и усталость, обычные после родов, но она хотела убедиться, что с дочерью все в порядке.
Ребенок, маленький и сморщенный, мирно спал, причмокивая, укутанный в шерстяную шаль.
Ее дочка.
Кирена улыбнулась, но потом вздохнула, подумав, как ее муж отнесется к этому известию.
Она знала о том, как сильно ее муж чтил Бога Войны, Ареса, и помнила о клятве, которую он дал после того, как благодаря помощи вышеупомянутого бога, сумел выйти живым из очень опасного боя.
И еще одно обстоятельство омрачало радость молодой матери.
Атриус сильно изменился за последние месяцы. Он ревновал ее к каждому посетителю трактира, когда был дома, и она не раз была вынуждена разнимать драки, которые он затевал. Тот факт, что супруг хозяйки стал настолько непримирим с завсегдатаями заведения, конечно, только отпугивал людей от трактира.
Скрип двери прервал ее тревожные размышления, и она увидела Гермию, которая вернулась с кувшином теплой воды.
Повитуха уселась на край постели и, взяв губку, обмакнула ее в воду, начав обтирать Кирену.
- Я говорила с Атриусом, - сказала она, наконец.
Кирена встрепенулась, услышав имя мужа.
- И что он сказал? О нашей дочке? Он сказал, как хочет назвать ее?
Гермия махнула рукой, выражая свое презрение к мужчинам в общем и к Атриусу, в частности.
- Он, кажется, не был очень рад тому, что у вас появилась дочь, - сказала она, наконец.
Кирена кивнула, чувствуя, как комок подступил к ее горлу, мешая дышать.
Гермия заметила ее тревогу и ласково взяла за руку, заглянув в глаза подруги.
- Эй, не унывай. Это обычная реакция мужчин. Но она быстро проходит. Ты же знаешь моего мужа. Он вел себя точно также, когда я родила Флору, а ведь это был наш первенец! Но сейчас, погляди на него – он готов носить ее на руках целый день напролет! Я думаю, Атриус полюбит свою дочь так же, как и вашего сына. Просто дай ему время.
Кирена задумчиво погладила пальцем нежную щечку ребенка.
- Я бы хотела надеяться на это, Гермия.
Повитуха сжала ее руку, а потом зажгла ароматическую свечу, чтобы очистить комнату и защитить младенца от злых духов, всегда витающих вокруг в ожидании легкой поживы.
- Ты уже решила, как назовешь ее?
Кирена долго смотрела на спящего ребенка, а потом сказала чуть слышно:
- Я думаю, «Зена» было бы очень подходящим именем для нее.
Гермия улыбнулась. «Зена» - «странница».
- Да, это отличное имя для девочки.
Она обняла подругу за плечи, заставляя лечь в постель.
- Ты теперь должна поспать. А я позабочусь о жертвоприношении богам и церемонии очищения.
Кирена кивнула, только подвинулась поближе к дочери. Ее ребенку.
Их с Атриусом первенец, Торис, уже прошел обряд посвящения Аресу, и она чувствовала, что мальчик как будто не принадлежит ей. Но с девочкой все будет по-другому. Боги позаботились о ней, подарив ей дочь вместо ожидаемого сына. Это будет ее ребенок, и только ее. И никакой бог не сможет отнять ее у матери.
Эта мысль вызвала улыбку на ее устах, и Кирена уснула, положив руку на крохотный сверток...

Часть 2:Дар Ареса

Атриус остановил коня в просторном дворе, вымощенном каменными плитами, и некоторое время созерцал высокие ворота храма Ареса, потягивая вино из кожаной фляги. Он знал, что поступает неуважительно, явившись в это святилище в нетрезвом виде, но ничего не мог с собой поделать. Вино помогало ему забыться, хотя бы ненадолго, не думать о том, что глодало его душу уже несколько лет.
Воин допил вино и с досадой отбросил пустой мех. Возможно, он совершил ошибку, нарушив свою обычную традицию. Каждый раз, возвращаясь из военного похода, Атриус посещал храм Ареса, дабы почтить Бога Войны и принести богатую жертву, как подобало каждому воину. И только потом он ехал домой, в Амфиполис, чтобы встретиться с женой и детьми. Так было все эти годы, и это было правильно с его точки зрения: ведь воинская удача всегда стоит превыше семьи.
Но в этот раз он изменил обычный порядок и навестил Кирену до того, как отправиться с жертвенными подношениями в храм. Зря, ох, зря он это сделал, и вот почему пришлось опустошить флягу задолго до наступления вечера.
Атриус не знал, почему его одолевают все эти мысли, но и избавиться от них он не мог. Кирена, одна из первых красавиц Амфиполиса, умная и расторопная хозяйка трактира, отдала ему, бродяге-наемнику, свое сердце, и все же он не чувствовал себя счастливым. Его сводила с ума каждая улыбка жены, адресованная не ему. Атриус понимал, что выглядит глупо, ревнуя ее по малейшему поводу, но не мог сдерживаться.
И дети… еще один источник его постоянных терзаний. Торис – отрада для души, плоть его плоти, возможно, надо рассмотреть просьбу мальчонки и взять его в поход следующей весной… Зена… он всегда терялся в присутствии дочери, не зная, что сказать и как себя вести. Вот и сейчас, надо не забыть про подарок для нее, раз уж обнадежил девчонку. Кирена любит ее, так пусть обе порадуются, быть может, забудут про его последние буйные выходки…
Лайкус… Атриус вытер губы тыльной стороной ладони и спешился, стиснув зубы. Кажется, боги смеялись над ним, над его желанием иметь много сыновей. Сначала девчонка вместо ожидаемого сына, а потом – этот улыбчивый мальчишка с золотистыми кудрями Аполлона, вот и думай, что хочешь после этого…
Атриус толкнул окованные железом створы, пытаясь сосредоточиться на другом. Он здесь, чтобы принести дары богу, и только для этого.

В храме Ареса никогда не было много посетителей, да и стоял он далеко от города, посреди густого леса. Жители Амфиполиса предпочитали поклоняться Афине, но храм Ареса был намного древнее, его построили фракийцы, коренные жители этих мест, и греки не решились идти поперек их веры. Здесь, на границе с варварскими мирами, помощь Бога Войны никогда не была лишней.

Атриус привез в качестве пожертвования храму трофейное оружие, взятое во время последнего похода, а также черного петуха. Бог Войны всегда предпочитал кровавые жертвоприношения.
Пока жрецы готовились к церемонии, Атриус вспомнил, что хотел договориться о посвящении младшего сына Аресу.
Он повернулся, покачиваясь, к верховному жрецу, чтобы сказать ему об этом, но замер, заметив, что тот смотрит на него, не мигая, как будто увидел в нем что-то необычное.
- Атриус из Амфиполиса, - сказал жрец, и голос его был глубоким и низким, - Арес принимает твою жертву, но он расстроен из-за того, что один из его верных последователей не держит своих обещаний.
Атриус приоткрыл рот, опешив от такого заявления.
- Я полагаю, это какое-то недоразумение, - сказал он хрипло, - Вы знаете… все знают, что я никогда бы…
Жрец строго посмотрел на него из-под надвинутого на лоб капюшона.
- И, тем не менее, ты утаиваешь от него то, что принадлежит ему по праву. Это суровый проступок, Атриус.
Хмель мгновенно слетел с него, и воин шагнул к жрецу, задрожав.
- Я всегда был готов отдать Аресу все, что имею, все в городе знают, что я чту Ареса всем сердцем, так что я не понимаю о чем вы говорите…но даже если есть еще что-то, что я могу отдать ему, только скажите, и я сделаю это!
- Я говорю о твоей дочери Зене, - произнес жрец, поглядев Атриусу в глаза. – Арес помнит о твоей клятве, но прошло уже семь лет, а ты так и не привел ее сюда, в его храм.
Атриус шумно выдохнул, взъерошив черные кудрявые волосы рукой.
Вот оно что. Так значит, все дело в ней...
- Зена? Но…мой господин, это же всего лишь девчонка! Я не думал, что Богу Войны может понадобиться девчонка…право слово, какой от нее прок?
Он попытался пошутить, но улыбка вышла кривой и вымученной.
Жрец продолжал мрачно смотреть на него.
- Нам не дано узнать замыслы богов… но ты обещал посвятить всех твоих детей Аресу, и нарушил слово. Вот что сейчас имеет значение, Атриус.
- Я просто не хотел разочаровывать его, мой господин, - ответил Атриус, нервничая все больше. Ему снова захотелось выпить, но фляга была пуста, и это сводило его с ума. – Надеюсь только, что мои два сына будут достойной заменой…
- Атриус, ты разве не слышишь меня? – голос жреца теперь звучал резко и хлестко, как удар бича, - Мой бог просит тебя привести твою дочь, и это значит, никто ее не заменит!
Атриус вздрогнул и выпрямился, встав по стойке смирно. Верховный жрец в прошлом был известным воителем, и когда он гневался, то начинал говорить командным тоном, которому было очень трудно противиться.
- Х-хорошо, я приведу Зену… если это так важно для вас, - ответил он, моргая. – Я приведу ее, хотя не понимаю, что такого можно найти в этой малявке?..
Жрец мрачно усмехнулся, взяв тревожно квохчущего петуха из рук помощника, и положил птицу на алтарь.
- Никогда и никого не суди по внешности, Атриус. Возможно, эту «малявку» ожидает блестящее будущее. Я думаю, ты до сих пор не смог оценить по достоинству тот дар, которым Арес наградил тебя… Но, полагаю, еще не поздно прозреть и поблагодарить его за эту честь.
Атриус приоткрыл рот снова, не понимая, о чем говорит ему жрец.
- Дар? Поблагодарить? За что?
Жрец посмотрел на него почти с жалостью, взяв жертвенный нож. Тонкое изогнутое лезвие блеснуло в луче солнца, упавшем на него из окон под потолком.
- Атриус, многие смертные были бы рады оказаться на твоем месте и воспитывать ребенка Ареса. Ты и твоя жена должны быть благодарны за такое внимание со стороны Бога Войны.
Атриус почувствовал, что мир вокруг него рушится.
- З-зена? – выговорил он, наконец, заикаясь.
- Мы ждем тебя и твою дочь, - ответил жрец, одним легким ударом отсекая голову петуху. Его помощники прижимали бьющее тело птицы к каменному алтарю, пока алая кровь стекала по специальным желобкам.
Атриус молча кивнул и медленно повернулся к воротам. Ноги внезапно стали непослушными, он несколько раз споткнулся, прежде чем добрался до коня. Постепенно оцепенение прошло, сменившись жгучей яростью.
Его подозрения оказались верными! И Кирена просто играла с ним за его спиной! А его бог… он не мог поверить… не мог поверить в то, что Арес мог так жестоко подшутить над ним…
Атриус содрогался от ревности, пришпоривая коня.
«Я высоко ценю твое внимание и твой дар, Арес, - думал он, гневно стиснув зубы, - О, ты в этом убедишься, и очень скоро! Я приведу тебе Зену, я всегда держал свое слово, о да! И она будет твоя, не беспокойся…Все получат то, что им принадлежит, все получат по заслугам! Будьте уверены! Каждый получит свое!»

Часть 3: Жертвоприношение

Кирена закрыла дверь таверны за последним посетителем и, вздохнув, прислонилась лбом к косяку. Она знала, что потеряет много выручки, закрыв заведение так рано, но с недавних пор делала это постоянно, когда ее муж возвращался из очередного военного похода. Так будет спокойнее для всех, утешала она себя.
В просторном зале суетились две служанки, вытирая столы и убирая немытую посуду. Кирена наблюдала за ними, пытаясь отрешиться от тревожных мыслей. Она старалась не думать о том, что будет, когда Атриус вернется из Храма Ареса. Быть может, в этот раз все будет по-другому? Кто знает, быть может, сегодня ее муж вернутся домой трезвым? И вечер пройдет мирно, без скандалов?
Кирана вздохнула, понимая, что пытается тешить себя иллюзиями. Слишком многое изменилось за эти годы. Возможно, она должна послушать советы подруг и взглянуть на мужа глазами, не затуманенными любовью? Взглянуть беспристрастно, только для того, чтобы увидеть истинное лицо того человека, каким он стал. Но хотела ли она этого?
Каждый раз, когда Атриус возвращался в состоянии, близком к скотскому, она все надеялась услышать от него что-то большее, что-то кроме упреков в неверности и легкомыслии. И каждый раз разочаровывалась все больше и больше.
Громкий визг прервал ее размышления. Она увидела, как в зал ворвались двое детей – мальчик и девочка.
- Мама! Скажи Зене, чтобы она убрала его от меня! – вопил мальчик, размахивая руками, - Скажи ей! А-а!
Девочка только хихикала, пытаясь положить на золотистые кудри своего брата огромного мохнатого паука.
- Трусишка! Он же такой милый, ты только посмотри! – приговаривала она, увернувшись от его рук.
Кирена устало вздохнула, глядя на детей с укоризной.
- Зена, прекрати. Лайкус, ты же мужчина, так веди себя соответственно! – сказала она, поймав дочь за руку. – И, кстати, почему вы оба не спите? Быстро в постель!
- Мы ждем папу. Да, Лайкус? – Зена погладила паука пальцем, посадив его на запястье.
Мальчик кивнул, пристыженный замечанием матери.
- Вот еще глупости выдумали, - Кирена постаралась сказать это как можно строже, - Вы же знаете, что папа может вернуться очень поздно. Увидитесь с ним утром. А сейчас – бегом в спальню!
Лайкус повернулся к двери, намереваясь выполнить указание матери, но Зена упрямо покачала головой.
- Я хочу его дождаться. Можно? Я просто посижу здесь. Обещаю не шуметь.
Кирена сердито нахмурилась, намереваясь настоять на своем, но в последний момент передумала. Зена удалась характером в отца, что бы он ни думал по этому поводу, и любой запрет вызывал у нее протест. Лучше не спорить. По крайней мере, настолько открыто.
- Хорошо, - сказала она, бросив тревожный взгляд в окно, - Только убери отсюда своего паука.
Зена надула губы, но послушалась и вынесла насекомое за дверь.
- Тогда и я тут посижу, - сказал Лайкус, залезая на лавку.
Кирена только всплеснула руками.

Атриус задерживался, и время неумолимо приближалось к полуночи.
Зена сидела на подоконнике, прижавшись носом к оконной раме, пытаясь разглядеть, не появился ли на дороге знакомый силуэт. На улице начиналась гроза, по небу то и дело пробегали вспышки молний. Периодически дом содрогался от раскатов грома, но, тем не менее, это не помешало Лайкусу задремать, к великой радости Кирены.
- Интересно, какой подарок он мне привезет? - бормотала Зена, потирая глаза. – Я бы хотела такой же кинжал, какой он подарил Торису…
Кирена осторожно взяла сына на руки и шагнула к выходу из зала, но остановилась, услышав слова дочери.
- Я уверена, что это будет что-то необычное, то, что тебе понравится, - сказала она негромко, стараясь не разбудить Лайкуса.
- Только не куклу, - продолжала рассуждать Зена, позевывая, - Я ненавижу куклы. Ладно… даже если он не привезет мне кинжал, быть может, он покатает меня на лошади?
Она мечтательно закусила губу.
- Хотя бы еще разочек…Ведь это нетрудно для него, да?
- Конечно, нетрудно, - Кирена попыталась улыбнуться, слушая дочь, - Завтра попросим его об этом.
«Если, конечно, он будет в состоянии залезть на лошадь», - мрачно подумала она, погладив вьющиеся локоны младшего сына.
Надо же, она не думала, что ее дочь до сих пор помнит тот день, когда Атриус, находясь в редком для него добродушном настроении, посадил ее на своего коня. Кирена до смерти перепугалась, когда увидела их вдвоем, летящих по полю на бешеном галопе, но Зену, видимо, такая прогулка только развеселила…
- Обязательно попросим… - пробормотала Зена, засыпая.
Кирена, вздохнув, шепотом позвала одну из служанок, чтобы та помогла ей отнести детей в спальню…

* * *

Кирене показалось, что она была в комнате наверху очень недолго, но, вернувшись в зал, обнаружила, что Атриус уже стоит в дверях. Как она и подозревала, муж был сильно пьян и отнюдь не в добродушном настроении.
- Принеси мне вина, - потребовал он вместо приветствия.
Сердце Кирены сжалось от этих слов, но она покачала головой.
- Нет, Атриус, не думаю, что это хорошая идея, - сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, - Будет лучше, если ты пойдешь спать.
- Я сказал, принеси вина, женщина! – заорал Атриус, стукнув кулаком по стойке бара.
Кирена вздрогнула от столь грубого окрика, испугавшись, что этот шум разбудит детей наверху, но раскат грома заглушил его вопль.
Она быстро нацедила вино из бочки в глиняную кружку и поставила на стойку перед мужем, пристально глядя в его лицо, пытаясь найти черты того человека, которого знала когда-то.
Атриус указал на нее пальцем, покачиваясь. Теперь, приглядевшись к нему более внимательно, Кирена почувствовала холодок, бегущий по спине. Ее муж был не просто в плохом настроении, он был взбешен. Его глаза были налиты кровью, а мышца на щеке подергивалась в тике.
- Я давно подозревал, но теперь знаю это наверняка! Ты обманывала меня, Кирена! Водила за нос все эти годы! Я догадывался, но не хотел в это верить. А ты смеялась надо мной…играла со мной! Делала из меня дурака! – он говорил все громче, распаляясь.
Она устало вздохнула. Опять он за старое. Каждый раз, напившись, Атриус начинал обвинять ее во всех смертных грехах. Упрекал ее в супружеской неверности и пытался выяснить имена всех ее гипотетических любовников. Иногда он настолько расходился, что начинал придираться к посетителям таверны. Вот почему Кирена стала закрывать свое заведение пораньше в те дни, когда муж возвращался с войны.
Сейчас, однако, его обвинения звучали более агрессивно. Сегодня Атриус внушал ей страх.
- Теперь я все знаю! – приговаривал он, шагнув к ней. – И, будь уверена, дорогая, я этого так не оставлю. Да, сегодня я покончу с этим кошмаром!
Он взмахнул рукой и сшиб кружку на пол. Вино разлилось по дощатому полу, кроваво-красное на желтом.
- Я изведу это отродье, - бормотал Атриус, приближаясь к ней, - И я сдержу обещание, да! Каждый получит свое, и все будут довольны! – он хрипло расхохотался, стиснув ее плечо.
- Приведи ко мне Зену, жена, - сказал он, дыхнув ей в лицо винным перегаром, - Приведи ее ко мне прямо сейчас. Ибо Арес, Бог Войны, жаждет встречи с нашей доченькой… или, быть может, вернее сказать, вашей? – он сделал паузу, наблюдая за ее реакцией.
Кирена не понимала, что произошло с Атриусом, откуда он взял все эти бредни, но она отчаянно пыталась его успокоить, надеясь, что он еще в состоянии услышать ее.
- Я… не понимаю, что ты говоришь, и зачем тебе понадобилась Зена… быть может, ты подождешь до утра и…
- Зачем? Хорошо, я скажу тебе, зачем! - рычал Атриус, ходя кругами по залу, - Я отправлю ее прямиком к Аресу! И все получат то, что хотели. Довольно вопросов! Приведи сюда девчонку. Я уже все решил, и ничто меня не остановит. Если наша дочь должна принадлежать Аресу, то какая разница, в каком виде она предстанет перед ним, живой или мертвой? Я сдержу обещание, о да! Думаю, Аресу понравится мое жертвоприношение!
Кирена попятилась от него, не в силах поверить тому, что слышала. Это просто не укладывалось в ее голове. Она знала, что Атриус недолюбливает дочь, но разве может отец убить собственное дитя… только чтобы угодить прихоти бога?! Определенно, Атриус сошел с ума!
- Ты не можешь так поступить… это же просто ребенок… наш ребенок, - ответила она, заикаясь, но Атриус перебил ее, рявкнув:
- Молчи, женщина! Довольно лживых слов! Или ты приведешь девчонку, или я сам схожу за ней!
Он шагнул к двери, но Кирена преградила ему путь. Она была на грани отчаяния, ее трясло от страха, но она сделала еще одну попытку вступиться за своего ребенка.
- Нет, Атриус, нет! Побойся богов! Одумайся, прошу тебя! Ты просто не в себе сейчас. Я не знаю, какая муха тебя укусила, но, умоляю, не делай этого! Не делай того, о чем потом придется сожалеть впоследствии…я…
И тут Атриус ударил ее.
Кирена отлетела к двери, ударившись об нее затылком, а потом сползла на пол, потому что ноги внезапно подогнулись, став ватными. Атриус и все вещи вокруг него на мгновение расплылись перед ее глазами, в ушах зазвенело.
Она сидела на полу, ошеломленно глядя на мужа, пытаясь справиться с головокружением. Ей хотелось разрыдаться от обиды и унижения, но она понимала, что сейчас это только разозлит его сильнее.
Ее мир рассыпался и отказывался складываться воедино снова. Они часто ссорились в последнее время, но никогда до этого момента Атриус не осмеливался поднимать на нее руку.
Кирена прижала ладонь к синяку на лице, чувствуя, как он растет, пульсируя, с каждой секундой. И что-то перевернулось внутри нее, как будто лопнула туго натянутая струна…
Атриус говорил какие-то слова, но она слышала только гул.
На мгновение лицо мужа обрело резкость, но Кирена увидела, что это был вовсе не тот человек, которого она знала. Мужчина, склонившийся над ней сейчас, был очень похож на Атриуса, но все-таки это был не он.
Она поползла назад, все еще не в силах подняться, пряча лицо.
«Какое жалкое зрелище, - произнес мужчина, фыркнув. Он глядел на нее с любопытством, как будто она была забавным зверьком, - И, как всегда, идиоты-смертные не могут выполнить наши пожелания без дурацких выкрутасов…»
Кирена приоткрыла рот, но тут лицо мужчины снова расплылось, и голос Атриуса грянул с новой силой:
- …я буду ждать вас в сарае, во дворе. Тебя и это отродье. Надеюсь, ты выполнишь мой приказ без дурацких возражений?
Кирена судорожно кивнула, желая только одного – убраться отсюда как можно быстрее.
- Да…да, я приведу ее… только не бей меня…
Она побежала, спотыкаясь, по лестнице наверх, в детскую спальню, и остановилась у дверей на мгновение, чтобы перевести дыхание.
Атриус, грохоча и ругаясь, вышел во двор, и она еще раз возблагодарила небо за то, что гроза заглушала весь этот шум.
Осторожно толкнув дверь, Кирена вошла в спальню. Там царила тишина. Дети крепко спали, не ведая тучах, что сгустились над ними. Кирена прижала руку ко рту, некоторое время глядя на Зену и Лайкуса, лежащих в кровати.
Из-за грозы окно в комнате было плотно закрыто, и здесь было душно. Кирена смотрела на спящую дочь, отмечая, что Зена вспотела во сне, прядь влажных волос упала на ее лицо…
И теперь она должна отдать дочь в жертву жестокому богу ее мужа…
Этот бог всегда стоял между ними, сперва он отнял у нее того Атриуса, которого она знала и любила, а сегодня… сегодня он хочет заполучить ее дочь…
Кирена наклонилась над спящей дочерью, прислушиваясь к ее дыханию, а потом поправила сползшее одеяло и попятилась к двери, чувствуя, что в ее груди созрело и оформилось совсем иное чувство, иное решение.
Комната снова закружилась перед ее взором, и она услышала тихий голос, звучащий где-то внутри ее головы, почувствовала чьи-то руки, коснувшиеся ее плеч. И дрожь волной пробежала по ее телу, возвращая ей былую уверенность в себе…
«Ты не можешь позволить этому пьяному ублюдку так обращаться с тобой и твоей дочерью. Соберись, Кирена, я знаю, ты сильнее, чем думаешь. Ты должна быть сильнее, потому что твоя дочь нуждается в твоей защите».
- Как я могу позволить убить собственного ребенка? – прошептала она, задрожав. – Как ты можешь заставить нас сделать это?! Я ненавижу тебя за это!
«Поверь мне, я вовсе не враг твоему ребенку и я здесь, чтобы защитить ее. Просто послушайся моего совета, и ты сможешь спасти Зену.»
Шорох справа привлек ее внимание, и, повернувшись, Кирена встретилась взглядом со старшим сыном, Торисом, который сидел на кровати, глядя на нее широко открытыми глазами. Она увидела таившуюся в них тревогу и поняла, что мальчик не спал все это время.
- Папа опять пришел пьяный? – спросил Торис шепотом.
Кирена кивнула, стараясь закрыть рукой синяк от удара. Мысль о том, что сын может заметить это, была для нее невыносимой.
- Вот что, Торис… - сказала она, неожиданно приняв решение. Ее голос теперь звучал твердо и решительно, - Когда я выйду из спальни, ты запрешь за мной дверь. Запрешь на засов, понял? И не открывай ее никому, кроме меня или бабушки. Ты понял меня?
Торис кивнул.
- Папа сердится на нас, да? – спросил он мрачно.
Кирена помотала головой, погладив его по встрепанным волосам.
- Нет, не на вас, - сказала она тихо. – Мне надо идти, Торис… Я постараюсь договориться с твоим папой, а ты сделай так, как я сказала. И… позаботься о Зене и Лайкусе.
- Хорошо, - ответил Торис, закрывая за ней дверь.

* * *

Кирена спустилась вниз, прошла по пустому полутемному залу и вышла во двор. Здесь уверенность снова оставила ее, и она застыла на месте, похолодев от ужаса. Она стояла под проливным дождем, глядя на свет в сарае, туда, где ее муж сейчас подготавливал ножи для жертвоприношения.
- Что же мне делать? – пробормотала она в отчаянии. – Я не могу сделать то, что он просит, но если он увидит, что я ослушалась…
И тихий голос снова зазвучал в ее голосе, успокаивая и подбадривая ее…
«Ты уже знаешь, что делать, Кирена. Это единственно верный путь. Не сожалей ни о чем. И сможешь спасти свою дочь».
Кирена кивнула, прислушиваясь, потом решительно шагнула вперед, схватив большой топор, которым слуги кололи дрова.
- Д-да… это верно, - пробормотала она, - и это единственный выход… у меня нет выбора, просто нет другого выбора…
С этими словами она шагнула к сараю, сжимая топор в дрожащих руках…

* * *

Арес, Бог Войны, сделал глубокий вдох, наблюдая за тем, как женщина медленно вошла в сарай. Он знал, что вселил в ее сердце достаточно отваги и безрассудства, чтобы она довела начатое до конца.
Он ценил рвение Атриуса, но…в этот раз его почитатель зашел слишком далеко, что грозило срывом всех его планов и надежд. Арес не ожидал, что новости, услышанные в его храме, окажут такое воздействие на парня. Настолько сильное, что тот осмелится на убийство дочери. Нет-нет, смерть этой девочки не входила в его планы… по крайней мере, не в ближайшем будущем. Ее смертный родитель оказался чересчур инициативным в своем желании угодить ему…
Что ж… свидание с девчонкой могло подождать до лучших времен…Рано или поздно он возьмет то, что ему принадлежит. Все получат свое. Тут Атриус был прав. И в данный момент он на собственной шкуре ощущал это нехитрое правило…

Всего лишь самозащита

От автора: данное произведение можно считать приквелом к моему рассказу "Предательство"


Солан сидел в опустевшей хижине Калейпуса, глядя на свечи, которые кентавры зажгли в честь их вождя. Теперь, после его смерти, этот дом превратился в святилище. Зена и тетя Габриэль привели его сюда и приказали никуда не уходить до тех пор, пока опасность не исчезнет. Солан позволил Зене убедить его сделать это, о да, она умела убеждать. Но, тем не менее, мальчик полагал, что они переоценивают эту опасность. Калейпус считал его родным сыном и наследником, и теперь он должен отомстить за его смерть вместо того, чтобы сидеть здесь, в этом убежище, подобно трусу.
Он посмотрел на стену, где висело оружие Калейпуса. Боевая секира и лук.
Мальчик подошел к алтарю и опустился на колени, глядя на свечи.
- Дядя, я думаю, ты должен это знать. Зена согласилась взять меня с собой. Мы будем путешествовать вместе. Я, Зена и тетя Габриэль. Думаю, тебе бы это понравилось. Ты знал Зену лучше, чем я. Она могла бы многому научить меня. И когда обучение закончится… тогда я вернусь сюда снова, чтобы найти и покарать тех, кто убил тебя. Я знаю, мой отец не хотел, чтобы я стал воином. Но я не думаю, что мой отец хотел бы видеть, как его сын превращается в труса, неспособного защищать честь семьи.
Солан погладил стальное лезвие секиры и вздохнул. Искушение удрать отсюда одолевало его все сильнее.
Дверь заскрипела, и мальчик услышал чьи-то голоса у входа в хижину.
- Здесь ты будешь в безопасности.
Габриэль.
Солан вздохнул с облегчением, увидев подругу Зены на пороге. Но она была не одна. Рядом с ней стояла девочка, закутанная в плащ настолько плотно, что только золотистые волосы торчали из-под капюшона. Локоны такого оттенка были только у одной девочки в деревне.
- Солан, послушай… - голос Габриэль срывался, как будто она долго бежала и запыхалась. – Я хочу, чтобы ты приглядел за ней.
Она стащила плащ с девочки и поцеловала ее в лоб.
- Жди меня здесь и слушайся Солана. Я скоро вернусь.
Солан шагнул вперед, протянув руку в знак приветствия.
- Фейла?
Он знал эту девочку, хотя не имел возможности разговаривать с ней лично до этого момента. Фейла была очень застенчивой и нелюдимой, редко играла с другими детьми. Он слышал что она может делать странные вещи, и именно поэтому дети боялись играть с ней.
- Не беспокойтесь, тетя Габриэль. Конечно, я позабочусь о ней.
Солан продолжал стоять, протягивая руку, но девочка не прикоснулась к ней.
- Ты ведь точно вернешься? Ты обещаешь? – спросила она чуть слышно.
- Конечно, вернусь, - Габриэль обняла ее, и Солан с удивлением заметил, что в ее глазах блестят слезы, а голос дрожит.
Габриэль выпрямилась и закуталась в плащ, направляясь на улицу.
- Ждите нас здесь и никуда не ходите!
И она закрыла дверь, оставив Солана наедине с девочкой.
Теперь он чувствовал себя лучше. Теперь у него есть обязанности, и это было для него слабым утешением.
- Не бойся, я здесь, чтобы защитить тебя, - сказал он, шагнув к Фейле. Он хотел взять ее за руку, но выражение лица девочки заставило его остановиться. Она вовсе не выглядела испуганной.
- Так это ты Солан? – спросила она.
Он кивнул, не в силах отвести взгляда от ее синих глаз.
- Да, это я.
Зловещая ухмылка появилась на ее губах.
- Она была права – это действительно самое надежное место.
Девочка хихикнула.
Солан улыбнулся тоже, обрадовавшись, что ему не придется успокаивать ее.
- Да, думаю, что это так. Они сказали, что здесь нас никто не найдет.
Девочка смотрела на него, не мигая, и как будто не слышала то, что он сказал.
- Подумать только, какая удача! Я даже подумать не могла, что моя глупая мамочка приведет меня прямо к тебе!
Солан моргнул в недоумении, не понимая, о чем она говорит, но потом почувствовал, что его ноги подкосились, внезапно онемев.
- Что это? – прохрипел он, пытаясь вздохнуть.
- Всего лишь самозащита. Ах, Солан, дурачок, - голос девочки был насмешливым, таким холодным и циничным, - Просто вынужденная необходимость. Твоя мамочка не должна была пытаться убить меня. Я не принадлежу к числу тех, кого можно убить безнаказанно, как беззащитного ягненка.
Солан попытался встать, но его будто пригвоздило к полу невидимой рукой.
-Это какая-то ошибка! – прохрипел он, - Моя мать мертва уже много лет!
Девочка приподняла бровь, разглядывая его, как какое-то насекомое.
- Что я слышу? Так значит, Зена не сказала тебе?..
Она расхохоталась, и это был неприятный смех.
- Ну конечно, ведь Зена хотела защитить тебя. Но она выбрала неверный путь. Ведь все тайное рано или поздно становится явным. И каждый злодей рано или поздно получает по заслугам. Мне очень жаль, Солан, но я должна тебя убить. Возможно, ты не виноват. Быть может, ты такая же невинная жертва, как и я. Вот только твоя драгоценная мамочка не дала мне ни единого шанса доказать мою невиновность. Так почему я должна давать этот шанс тебе? Это просто древний закон, Солан. Если я не нанесу удар первой, Зена убьет меня.
Солан почувствовал, как невидимые пальцы сомкнулись на его горле. Стало нечем дышать.
- Я… не верю тебе, Фейла! Моя мать… она никогда бы не смогла поднять руку на ребенка!
- Меня зовут Надежда, идиот! – рявкнула она, перестав хихикать, - А что касается твоей чудесной мамочки… о, поверь мне, Зена способна и на более отвратительные поступки…
Солан больше не видел ее лица. Тьма сомкнулась вокруг него, и только насмешливый голос девочки продолжал преследовать его, пока он падал, падал в бездну…
- Всего лишь самозащита, Солан. Мне очень жаль…
Ужас и отчаяние овладели им, и тогда он закричал, впервые в жизни обратившись к той, кто, как он думал, умерла много лет назад:
- Мама! Не-ет!..

Предательство

Зена стояла на холодном ветру, отчаянно пытаясь изгнать этот образ из своей памяти. Но снова и снова она видела безжизненное лицо сына с заострившимися чертами, теребила его обмякшее тело, гладила его длинные светлые волосы. На следующий год он должен был подстричь их коротко, как подобало взрослому мужчине...

Солан был бледен, как мел, под его глазами залегли синеватые круги, она держала его на коленях, укачивая, как младенца, пытаясь убедить себя, что ее сын просто спит.
Да, он уснул и скоро проснется, она просто должна набраться терпения, она будет рядом, когда он откроет глаза, такие же синие, как у нее, и она скажет ему " Привет!"
Зена укачивала мальчика, прижимая к груди, стараясь не замечать, как холодны его руки. Ее сын, ее гордость, память о мужчине, любовь которого изменила ее, хотя она не подозревала об этом тогда. Утром он проснется, и она заберет его отсюда, они будут путешествовать вместе: Солан, она и Габби...
Ее рука остановилась, теребя прядь его мягких волос.
Возможно, она найдет в себе силы, чтобы сказать ему правду, сказать ему, что его мать жива, что она рядом с ним ... и что она никогда больше не оставит его.... никогда...
- Проснись, Солан... я здесь, я вернулась... я с тобой... твоя мама с тобой...
Зена всхлипнула, глядя на его лицо, и убрала непослушную прядь волос с его холодного лба.
Солан лежал на ее коленях, и внезапно страшная реальность обрушилась на нее снова. Ее сын не спит, ее сын мертв, став жертвой предательства ее лучшей подруги.
Она услышала протяжный крик, похожий на вой раненого зверя, и не сразу осознала, что это ее голос...

Зена стояла на утесе, не чувствуя, как снег хлещет ее по лицу, как немеет ее тело на пронизывающем ветру. Она кричала снова и снова, пытаясь избавиться от жгучей боли, терзающей ее изнутри, там, где было ее сердце.
Горное эхо искажало ее голос, и ей чудилось в его отзвуках, как смеется Каллисто, наслаждаясь ее горем, упиваясь ее болью.
Она пыталась не показывать своего отчаяния перед этой тварью, но боль была настолько острой, что терпеть не было сил.
Слезы катились по ее щекам, замерзая на ресницах, но Зена не чувствовала холода, ее тело было охвачено жаром, и это был жар от погребального костра, который поглотил ее сына, забрал его у нее.

Она не хотела отдавать его. Эпини пришлось долго уговаривать ее, прежде чем Зена позволила амазонкам забрать его тело, чтобы подготовить к церемонии.
Когда алое пламя побежало по вязанкам хвороста, лизнув сверток, лежащий на помостках, Зена едва сдержала крик. Она должна выглядеть сильной в глазах кентавров и амазонок. Она не позволит себе сломаться на виду у той, кто, подобно ядовитой змее, вкралась в ее доверие. Той, чьи губы сейчас шевелились, произнося слова:
- Я люблю тебя, Зена...Если бы я послушалась тебя...если бы я рассказала тебе о Надежде...
И она слышала свои собственные слова, тяжелые, полные презрения:
- Я верила тебе, Габриэль. Я верила тебе, а ты солгала мне. Мой сын умер из-за тебя!..

Зена всхлипнула, пользуясь тем, что никто не увидит ее слабость здесь, в этом пустынном месте. Это была ее вина, ее недосмотр. Она слишком доверяла Габриэль, и потеряла сына из-за своей беспечности.
Бораис говорил, что их сын будет мишенью для их врагов. Но кто мог предсказать, что истинную опасность представляют друзья, те, кого они подпускают близко, те, кому доверяют...
Она уже получала предупреждение раньше. Габриэль предала ее тогда, в Китае, отдала на растерзание людям Минг Тьена. Почему она простила ее тогда? Почему не вняла своему инстинкту?
Возможно, потому что тогда она причинила боль только ей. Но сейчас... сейчас все было по-другому.
Глупость подруги убила ее сына.
Если бы она прогнала эту змею тогда, ее мальчик был бы сейчас жив...
Если бы...

Она подняла лицо к небу, такому жестокому, такому равнодушному, и новый крик вырвался из ее груди, быстро перейдя в плач.
Боль не уходила.
Ей хотелось закрыть глаза и лечь на этот жесткий снег, только чтобы покончить с этим безумием.
Каллисто победила. Она уничтожила ее надежду на будущее и веру в людей. Зена чувствовала, как черная липкая бездна протянула к ней холодные лапы...
И снова безумный смех почудился ей в гуле ветра...

- Отличный голос, Зена! Ты бы могла еще и станцевать...
Зена вздрогнула, осознав, что смех был реальным, а не плодом её воображения.
Резко обернувшись, она увидела Ареса, который смотрел на неё, насмешливо прищурившись.
- Я понимаю твоё горе, Зена, но позволь спросить тебя: когда ты, наконец, что-нибудь предпримешь?
- Мой сын мертв, ты, бездушный ублюдок. Что я могу предпринять? - огрызнулась Зена, глядя на него с ненавистью.
Но Арес как будто не слышал ее.
- Я уже давно говорил тебе, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. А ты спасаешь людей, защищаешь слабых...
Она слушала его, отрешенно кутаясь в плащ.
- Доверяешь тем, кто предает тебя.
В ее глазах вспыхнул недобрый огонь.
- Габриэль!
Арес подошел к ней вплотную и прошептал на ухо.
- Отомсти ей. Ты сама ярость и страсть. Ты могла бы править миром, Зена. Пойми это. Ты знаешь, что делать. Знаешь, кого убить.

Зена оскалилась, чувствуя, как боль огнем вспыхнула в ее груди, побежала по венам, требуя освобождения. Это пламя нельзя погасить на холодном ветру. Этот огонь можно унять только кровью. Только кровь предательницы успокоит ее боль. Кровь Габриэли. Прощения не будет. Она хорошо усвоила горький урок.
Новый крик прокатился по горному склону, и на сей раз это был не плач, но боевой клич.
- Да, ты всегда понимала меня с полуслова... - пробормотал Арес, глядя ей вслед...

Зена подбежала к своей лошади, и Арго шарахнулась, напуганная ненавистью, которую источала ее хозяйка.
Королева воинов пришпорила ее, направляясь к деревне амазонок, намеренная исполнить древний обычай: око за око, зуб за зуб...

Часть семьи

- Боюсь, ваша лошадь вряд ли станет такой же, как прежде. Да, она оправилась от раны, но полное выздоровление может занять слишком много времени...
Хозяин конюшни услужливо распахнул дверь стойла перед Зеной и Габриэль, приглашая их пройти внутрь.
Воительница замерла на пороге на мгновение, пытаясь взять себя в руки. И все же охнула, увидев костлявую лошадь со всклокоченной тусклой шерстью, которая неподвижно стояла возле стены, глядя в одну точку.
- Боги, Арго...
Габриэль взяла Зену за руку, пытаясь утешить подругу.
- Моя бедная девочка...
Зена шагнула вперед, намереваясь погладить кобылу по шее, но Арго внезапно фыркнула и резко развернулась к ней задом.
- Осторожнее, госпожа!
Владелец конюшни нервно взмахнул руками.
- Надо же, я и не знал, что эта кляча способна так быстро двигаться... - пробормотал он.
Зена мгновенно повернулась к нему и, схватив за воротник, прижала к стене. Ее глаза гневно сверкнули.
- Не смей называть мою лошадь клячей, ты!..
Он испуганно моргнул и поспешно кивнул, сглотнув.
- Хорошо. Как скажете, моя госпожа. Приношу извинения, если мои слова показались вам слишком грубыми... но, все же, я бы настоятельно посоветовал вам отойти подальше от этой лошади. Она...
Ему не удалось закончить фразу, потому что Арго взбрыкнула задом, и они едва успели отскочить в сторону.
- Арго, это же я! Что ты делаешь?! - воскликнула Зена, пытаясь подойти к кобыле и успокоить ее. Но Арго продолжала поворачиваться к ней задом. Зена заметила, что лошадь дрожит всем телом, а ее шея и бока потемнели от пота. И прошептала хрипло:- Она так и не простила меня... Она больше мне не доверяет...
Габриэль снова дотронулась до ее руки.
- Я думаю, сейчас нам лучше уйти отсюда. Арго вся разнервничалась...и это может повредить ее здоровью...
Зена отрешенно кивнула и последовала за подругой на улицу, продолжая бормотать под нос, явно расстроенная из-за того, что увидела:
- Она имеет право меня ненавидеть. Ведь это мой меч ранил ее...
- Зена, это не твоя вина. Ты же знаешь, что Каллисто нанесла тот удар, а не ты!
- Да, я знаю. И ты знаешь. Но вряд ли мы сможем объяснить моей лошади, что то было всего лишь мое тело.
Владелец конюшни, семенивший на почтительном расстоянии от них, осмелился вмешаться в их разговор.
- Весьма сожалею о случившемся, моя госпожа. Но у меня есть несколько прекрасных лошадей, которые могли бы заменить вашу кобылу, пока она выздоравливает. Я понимаю, что вы высоко цените свою лошадь, но, как мне кажется, было бы весьма неосмотрительно для такого опытного воина, как вы, доверить свою жизнь животному, которое боится и ненавидит вас...К тому же, лечение может потребовать больших затрат... как денег, так и времени... поэтому я мог бы купить ее у вас или обменять на другую лошадь, более здоровую и молодую...
Зена повернулась к нему с лицом, искаженным от ярости.
- Ни одна лошадь не сможет заменить мою Арго! Я взяла ее из дикого табуна и один раз уже сумела завоевать ее доверие. Я сама объездила ее и научила всему, что необходимо. Арго спасала мою жизнь столько раз, что я сбилась со счета! Она для меня не просто бездушная вещь, которую можно продать или обменять на более новую. Эта лошадь стала частью моей жизни, она - часть моей семьи! Нет, Арго не продается!
Владелец конюшни поднял руки в примирительном жесте.
- Моя госпожа, я прекрасно понимаю ваши чувства и, поверьте мне, я очень люблю лошадей, но... что если Арго не изменит своего поведения?
- Тогда я завоюю ее доверие снова, - жестко ответила Зена, - Пусть даже на это потребуется несколько лет. А пока что...
Она достала кошелек, извлекла оттуда несколько золотых монет и сунула ему в ладонь.
- Проследите, чтобы моя лошадь получала лучший уход и кормление.
- На этот счет можете быть спокойны, моя госпожа! - он угодливо поклонился, а потом направился в конюшню, чтобы дать указания конюхам...
Габриэль наблюдала за действиями подруги, приоткрыв рот.
- Зена... но ведь это были деньги на наш обед!
Королева воинов затянула ремешки на кошельке и ободряюще улыбнулась, глядя на барда.
- Не беспокойся, Габби, голодными мы не останемся. Здесь неподалеку есть река, и окрестные леса полны дичи...
Габриэль вздохнула, но потом улыбнулась и положила руку на плечо Зены.
- Да, конечно... Я понимаю. Я постараюсь тебе помочь. Знаю, Арго всегда недолюбливала меня, но, все же... она также часть и моей семьи!

* * *

Зена сидела в горячей ванной, снова и снова намыливая кожу жесткой мочалкой. Больше недели прошло с того момента, как Арес вернул ей тело, но она никак не могла избавиться от ощущения брезгливости... не могла забыть Каллисто и ее издевательский смех.
Зена опустила мочалку и некоторое время сидела в воде без движения, потом медленно прижала руку к губам. Она старалась не думать о том, что Арес прикасался к ним, забавляясь с ее телом в то время, когда им владела Каллисто. В конце концов, это всего лишь бренная плоть, только оболочка, не душа.
И тем не менее, она чувствовала себя оскверненной...
Каллисто удалось пробить ее защиту... и на этот раз она почти преуспела в своем мщении...
И, как всегда, из-за ее, Зены, грехов, страдали невинные.
Зена вспомнила глаза своей лошади: темные, влажные, полные боли и ужаса. Бедное животное, доверие которого было уничтожено одним взмахом меча.
Она вспомнила о Габриэль и ее погибшем муже Пердикасе.
Кто пополнит ужасный список жертв в следующий раз?
Зена искренне хотела верить в то, что свела счеты с Каллисто. Но, увы, та сумасшедшая женщина была далеко не единственным человеком из ее прошлого, жаждущим возмездия...
Зена вздрогнула, когда мочалка коснулась синяка, оставленного зубами Арго, и нахмурилась. Кобыла по-прежнему не подпускала ее к себе. Ладно, у нее достаточно терпения. Она найдет способ приручить ее снова...
Зена услышала легкие шаги и увидела Габриэль, вошедшую в комнату.
- Я только что была у Арго, - сказала она, облокотившись о край ванной. - Мне удалось заставить ее сделать несколько шагов по двору. И еще я вычистила ее до блеска.
Габриэль улыбнулась, стараясь скрыть неловкость.
- Но она все еще слишком худая и плохо ест. Не могу понять, почему, ведь ее рана давно зажила...
- Причина болезни Арго вовсе не в ране, - вздохнула Зена, - она просто не ожидала, что я могу причинить ей такую боль. То, что сделала Каллисто, перевернуло ее мир вверх тормашками. Теперь нам придется все начинать заново. И мы должны вернуть ей прежний интерес к жизни.
Зена встала, потянувшись за полотенцем, намереваясь выйти из воды.
- Пойду, навещу Арго. Я нашла кое-какие целебные травы, они должны ей помочь...
Габриэль осторожно дотронулась до ее синяка.
- Она может напасть на тебя снова.
Зена пожала плечами, вытирая мокрые волосы.
- Это уже случалось в прошлом. Думаю, что смогу это пережить.
Габриэль кивнула и протянула ей корзинку с яблоками.
- Вот, возьми. Я купила их сегодня на ярмарке. Кто знает, может это подействует? Арго всегда любила яблоки...
- Постой... ты сказала - купила? - Зена приподняла бровь, посмотрев ей в глаза, - Но ведь это были деньги на наш завтрак!
Габриэль кивнула снова, закусив губу.
- Да... но я просто подумала, что здесь есть река и окрестные леса, полные дичи...
Зена взяла корзину и шагнула к двери.
- Так или иначе... но мы вернем ее.
- Конечно, вернем.Так или иначе... - ответила Габриэль, последовав за подругой...

Недостающее звено

От автора: родолжение рассказа "Just a God", вариации на тему последней сцены в эпизоде "Coming Home"

Арес уныло сидел на каменном валуне, глядя на свои руки, разбитые и исцарапанные во время драки с Зеной. Костяшки пальцев посинели и распухли, и каждое движение причиняло ему боль. Это было непривычное ощущение для бывшего бога, но гораздо больше беспокоила его боль другого рода. Она поселилась где-то в груди и не отпускала с того самого момента, как он вытащил безжизненное тело Зены из ледяной воды. Перед его глазами все еще стояла та сцена…еще свежи были в памяти тот ужас и отчаяние, которые проснулись в нем, когда он осознал, что потерял ее.
«Она была права, и я никогда не смогу понять смертных, - подумал он, - Возможно, мне пора прекратить эти идиотские попытки достучаться до ее сердца. Я должен сделать это… хотя бы ради того, чтобы она осталась жива».
Он услышал шорох травы и, подняв голову, заметил Зену, которая, прихрамывая, направлялась к нему. Она держалась правой рукой за бок, и это еще больше убедило Ареса в правильности его решения. Он даже в смертном обличии несет только разрушения и боль, особенно тем, кого любит. Или думает, что любит.
Арес вздохнул. Что-то ускользало от него, что-то очень важное. Какая-то маленькая деталь, недостающее звено, которое могло бы все изменить между ним и прекрасной воительницей. Именно поэтому все его действия и слова не достигали цели.
Он смотрел на Зену, которая остановилась перед ним, а потом, к его величайшему изумлению, она нежно прикоснулась к его щеке, где красовался внушительного размера синяк.
- Ну и вид у нас обоих, - усмехнулась она, и тут же поморщилась, схватившись за бок.
- Да уж… быть смертным весьма болезненно… - Арес набрал в грудь воздух, чувствуя, что надо сказать это прямо сейчас, пока он еще полон решимости.
- Зена…я думаю, ты была права. Мы не можем быть вместе… я имею в виду, лучше всего для нас обоих быть как можно дальше друг от друга…И я намерен сделать именно это. Я уйду, Зена, и не буду больше докучать тебе с моими глупыми чувствами.
Зена выпрямилась, наблюдая за ним. Ее лицо было невозмутимо и, когда она заговорила, голос был ровным:
- И что же заставило тебя сделать подобные выводы?
- Наш вчерашний поединок… и то, что случилось во время него, - быстро ответил Арес, взъерошив волосы на голове. – Зена…каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой, я подвергаю твою жизнь опасности. Будучи богом или смертным – не имеет значения. Вчера ты чуть не погибла по моей вине…
- И, тем не менее, я жива, - она улыбнулась и протянула руку, чтобы дотронуться до ссадины на его брови, но Арес перехватил ее ладонь.
- Увы, не меня ты должна благодарить за это, - сказал он с горечью. – Ты права, я не человек, и никогда не смогу им стать. Я никогда не смогу стать тем, кто будет тебе по-настоящему близок. Тем, кто мог бы разделить с тобой все чувства. Потому что есть вещи, которых я не понимаю, и вряд ли пойму.
Но одно я все же осознал. Я понял, что не смогу еще раз пройти через этот кошмар. Я не смогу… и не хочу видеть твою смерть, Зена… Поэтому я ухожу.
Вместо ответа Зена наклонилась к нему и поцеловала. Это был медленный и нежный поцелуй.
Когда их губы разъединились, Арес с изумлением посмотрел на нее.
- Почему? – спросил он, наконец. – Значит ли это, что у меня есть больше шансов, чем я предполагал?
Она улыбнулась, покачав головой.
- Это вряд ли, - сказала она, облизнув губы, - Ты действительно приносишь мне только неприятности. Всегда пытался и будешь пытаться погубить меня. Намеренно или нет. Так что нам лучше держаться подальше друг от друга. Ради нашего общего блага.
- Тем не менее, ты поцеловала меня, - возразил он, продолжая держать ее за руку, - Значит, что-то все-таки изменилось… и у меня есть шанс… Быть может, став смертным, я смогу получить то, что было недоступно богу?
- Ты никогда не успокоишься, не так ли? Но ты прав, кое-что изменилось, - она кивнула, глядя ему в глаза. – Прежний Арес никогда бы не сказал мне то, что я только что услышала. Прежнему Богу Войны не было ведомо ни сострадание, ни самоотверженность… и вряд ли прежний Арес смог бы отказаться от своей любви, чтобы спасти жизнь той, кого он любит…
- Сострадание… самоотверженность… – Арес презрительно хмыкнул, - Вот уж не думал, что тебя могли привлечь именно эти качества.
- Но тот, кто не умеет сопереживать, не способен любить. Я рада, что в твоем случае все не так безнадежно.
Она провела рукой по его щеке и ушла.
Арес некоторое время сидел на валуне, покачивая головой. Потом хлопнул себя по колену и произнес:
- Кто бы мог подумать, что признание поражения может приблизить меня к победе?

Видение

Это видение преследовало ее несколько месяцев. Стоило только Зене сомкнуть веки и попытаться заснуть, она оказывалась там, в горах. Снег падал на ее обнаженную кожу, тело сковывало холодом, и она слышала удары молотов по мерзлому дереву.
Зена знала, что это означало. Она уже проходила через подобное в прошлом.
Легионер на мгновение остановился возле нее, и она увидела свое отражение в его бронзовом щите, покрытом инеем. Бледное лицо, темные круги под глазами... немного припухшие губы, как будто от удара...
Почему они делали это с ней? Когда это случится?
Зена не знала, но видение не оставляло ее, и она не спала нормально с тех пор, как вернулась из путешествия в Страну Мертвых, где произошло ее последнее столкновение с Алти.
Воительница понимала, что это всего лишь сон, кошмар, но ничего не могла поделать. Он был слишком реален, и Зена попадала под его власть каждый раз, когда видела.
Холод. Холод и страх.
Зена чувствовала себя пойманным зверем, ей хотелось сражаться с легионерами, оттолкнуть их, когда они пытались прижать ее запястья к кресту. Но ее тело как будто не принадлежало ей. Она почти не чувствовала его, только холод.
Вот римлянин поднял молот, и Зена закусила губу, стараясь не думать о том, что будет дальше.
"Это мой сон, я должна его изменить, я могу это сделать, ведь меня учили этому. Я могу превратить этот кошмар во что-то более приятное", - повторяла она про себя, но ее мысли были слишком спутанными, она не могла сосредоточиться, не могла...
- Зена...
Она видела этот сон слишком часто и знала, что этот голос должен прозвучать именно сейчас.
Габриэль.
Ее лучшая подруга. Та, что изменила ее жизнь. Она тоже была здесь. Ее светлые волосы выглядели странно: короткие и взъерошенные, покрытые снегом.
Эта девушка разделяла с ней все трудности походной жизни. Но Зена не хотела, чтобы Габриэль разделила с ней смерть.
Это было самое ужасное откровение в ее видении.
Зена не боялась умереть. Будучи воином, она привыкла глядеть смерти в глаза.
Но одна мысль о том, что эта невинная душа может пострадать из-за нее, пусть даже потому что любит ее, сводила воительницу с ума.
В памяти Зены все еще были свежи воспоминания о том, как из-за ее высокомерия Габриэль едва не погибла.
Тогда греческий генерал был прав, сказав, что она не должна брать с собой свою подругу, не должна подвергать опасности эту милую девушку. Зена знала, что бы сказала Габби в ответ на это. Она бы заявила, убежденно и пламенно, что выбрала такой путь сама и не жалеет об этом. Но Зена понимала в глубине души, что ее путь - это не путь Габриэль. В нем слишком много крови, слишком много жестокости.
Ее судьба - идти сквозь Тьму, в то время как путь ее подруги должен быть осиян Светом.
- Ты - лучшее, что было в моей жизни...
Зена почувствовала, как слезы бегут по ее щекам, замерзая на холодном ветру.
Она не должна допустить, чтобы это видение стало реальностью. Слишком многих она потеряла в прошлом, тех, кто был ей близок. Но она не позволит, чтобы Габриэль пополнила это список.
Она должна изменить этот сон.
Должна спасти Габби.
Даже если ценой этого спасения будет ее одиночество...

* * *

Зена открыла глаза, дрожа от ужаса. И некоторое время лежала, тяжело дыша. Потом села и посмотрела на подругу, которая мирно дремала рядом с ней, завернувшись в одеяло с головой.
Воительница знала, что решение, которое она намеревалась принять, огорчит ее спутницу. Но если оно может спасти ее жизнь, что ж, она готова пойти на это.
Наджара станет хорошей наставницей для Габби. Возможно, госпиталь, который создала эта женщина, поможет Габриэль найти себя и ее истинный путь в жизни.
Зена встала, чувствуя, как уверенность вернулась в ее сердце .
Если Габриэль пойдет с ней дальше, то погибнет, погубит тот свет, который есть в ее душе.
Если она действительно любит подругу и желает ей добра, то должна уйти.
Зена вздохнула и склонилась над бардом, нежно поцеловав ее в лоб.
- Прости, Габби, но у меня нет другого выхода.
Габриэль улыбнулась во сне.
Зена выпрямилась и посмотрела на далекую горную вершину, которой уже коснулись лучи восходящего солнца. Эта гора была частью ее видения...
Зена надеялась, что решение было принято не слишком поздно.
Потом она медленно пошла туда, где спала Наджара. Ей надо было поговорить с ней наедине...