Article Index |
---|
Начало |
Начало 2 ст |
All Pages |
Рейтинг: PG
Пейринг: Арес/Зена
Автор: Tango | Перевод: Natty
"Народная история" о юности Зены, включающая множество персонажей, от Сирены до Солана. Эта хорошо написанная история показывает период жизни Зены с рождения до, судя по всему, десятилетия перед встречей с Гераклом. Она собирает воедино все лоскутки прошлого Зены, создавая цельную новую историю - притягательную, интригующую и довольно провокационную.
Когда-то, когда древние боги правили на Олимпе, а воины и короли - на Земле, во Фракии была одна деревушка под названием Амфиполис. В Амфиполисе жили мужчина по имени Атриус и женщина по имени Сирена. Они были женаты много лет, но не имели детей.
-Не беспокойся, муж мой, - говорила Сирена Атриусу, - когда боги сочтут, что пришло время, они пошлют нам ребенка.
Но Атриус не успокаивался. Истинный фракиец имел сердце воина, несмотря на то, что свыкся с мирной деревенской жизнью жены, и он страстно желал сына, чтобы обучить его искусству войны, сына, который последует по его стопам и прославит свое имя.
В то время Фракия была не самой спокойной землей, слишком часто раздиралась войнами и редко почивала в мире. Как и другие мужчины, Атриус каждый год на много недель покидал дом, сражался, сражался, сражался, а Сирена оставалась дома, управляла постоялым двором и подолгу в тревоге молилась за безопасность и возвращение мужа.
И вот наконец Сирена сказала Атриусу, что она ждет ребенка. Как они радовались! Атриус даже отправился купить детские оружие и доспехи, его жене оставалось только недовольно качать головой. Сирена не имела никакого желания видеть свое дитя втянутым в войну, но она не собиралась разбивать мечты мужа.
В назначенное время Сирена родила ребенка. Красивое здоровое дитя - но дочь, не сына. Сирена баюкала на руках крошечную девочку, поражаясь ее мягкой коже, черным волосам и любопытным синим глазенкам, так отличающимся от бледно-карих глаз и блеклых волос большинства фракийцев.
-Воистину, ты - благословение богов! - шептала она крошке. - Я не знаю, что уготовили тебе Судьбы, но твоя жизнь будет такой же прекрасной, как ты сама! Я назову тебя Зеной.
Когда Атриус увидел своего ребенка, его охватил слепой гнев.
-Что это за черная ложь, которой ты пытаешься меня накормить, женщина? - гремел его голос, обращенный к жене. - Тебе хватает наглости смотреть мне в глаза и говорить, что это мой ребенок? Слабая девчонка, с черными волосами и голубыми глазами! Мой ребенок не может так выглядеть! Ты навлекла на меня позор, изменница!
Бедная Сирена не могла сделать ничего, чтобы успокоить ярость мужа. Он надевал свою амуницию и оружие, под ее полным ужаса взглядом, и выхватил ребенка из рук жены.
-Куда ты несешь нашу дочь, Атриус? - испуганно закричала Сирена, но Атриус уже был снаружи и садился на лошадь. Все еще слабая после родов, Сирена пыталась бежать за ним, но споткнулась на пороге.
-О боги, услышьте мою просьбу, - рыдала она, - спасите мою дочь!
Атриус отнес крошку в близлежащий храм Ареса, Бога Войны, и положил сверток на алтарь. Маленькая Зена не плакала, а лишь смотрела на отца глазами, казавшимися необычными не только из-за цвета, но и из-за отражающейся в них настороженности.
Атриус вытащил меч.
-Прими эту жертву, Бог Войны, прошу тебя - и да смоет ее кровь позор, который навлекла моя жена на себя и меня! Позволь моему мечу быть верным, какой не смогла быть моя жена!
С этими словами он опустил меч - но возможно, Арес не слушал, или возможно, ярость Атриуса действительно ослепила его - но только меч выпал из его руки и лезвие оказалось направленным не вперед, а назад. Пронзенный мужчина упал на алтарь, на лицо ребенка брызнула кровь. Почувствовав, что что-то не так, она начала вопить.
-Что это такое? - спросил один прохожий у другого. Оба посмотрели в сторону храма.
-Кажется, звуки доносятся оттуда.
Мужчины вошли в храм и тут же в тревоге отступили назад к дверям. У алтаря лежало тело Атриуса, а на самом алтаре - крошечный младенец, с рубиновыми каплями крови на лбу.
-Крещение кровью! - почтительно, и одновременно с ужасом сказал один из мужчин - ужас был оправдан, жертва Атриуса производила жуткое впечатление.
-Ваш муж упал на свой меч, - как можно мягче сказали они Сирене, - он умер с честью, - так все и было.
Погребальный костер Атриуса горел не слишком долго, над ним было пролито не слишком много слез - ведь он не был кем-то особенным, обычный человек. Его жена осушила слезы и продолжала работу, слишком занятая новым ребенком и гостиницей, чтобы горевать о муже, которого она однажды, давным-давно, очень сильно любила.
Шли годы. У маленькой Зены скоро появился младший брат, Лайкус. Сирена взяла себе мальчика, когда его мать однажды зимой подхватила лихорадку и скончалась. Отец Лайкуса давно был убит в какой-то пустяшной ссоре - Лайкус был слишком мал, чтобы его помнить.
Вся семья продолжала жить в гостинице. Пока Сирена неустанно работала, ради уверенности, что они никогда не влезут в долги, дети большую часть времени проводили в играх на улицах. Маленькая Зена вырезала себе и брату деревянные мечи, и они организовывали мнимые баталии, или друг против друга, или, гораздо чаще, вместе против других детей. Они были неделимы. И они всегда побеждали.
-Когда-нибудь я стану великим воином, Зена, - любил говорить Лайкус. - У меня будет своя армия. Я завоюю всю Фракию, потом и Грецию.
Его сестра посмеивалась:
-Нет, это я буду воином! Но если ты будешь себя хорошо вести, я могу назначить тебя своей правой рукой!
Обычно это переходило в дружескую стычку между детьми - стычку, в которой всегда побеждала Зена. Но, хотя Лайкус никогда не догадывался указать на это, она была почти на два года старше.
Сирена с тревогой следила за всеми этими военными играми. В ее собственных мечтах, дети стремились не к войне, а к миру. Она не хотела ничего другого, только видеть, что они растут и заводят свои семьи. Она не видела в войне ничего привлекательного - особенно, наблюдая каждый год междоусобные споры, мелкие стычки и набеги бандитов, не имеющих ни таланта, ни терпения собрать большую армию.
Однажды случилось неизбежное. Волнения во Фракии докатились до Амфиполиса, в облике Кортеза - как раз такого головореза. Слишком глупого, чтобы командовать армией приличного размера, слишком упрямым, чтобы назначить командующим кого-то еще, он удовлетворялся нападениями на беззащитные деревни. Его банда разбойников шаталась по полям вокруг Амфиполиса, вытаптывая пашни, и разбила там лагерь.
Крестьяне собрались в ратуше. В основном это были женщины и старики. Годы не были добры к мужчинам Амфиполиса, при том, что большинство из них были простыми фермерами. Многие погибли в войнах, многие другие были далеко, на еще больших войнах. Другие были больны, ранены, искалечены - то, что война не взяла, она растоптала.
Крестьянам не потребовалось много времени, чтобы принять решение. Они обеспечат отряды Кортеза всем, чего он потребует, позволят бандитам забрать все, что те захотят - в обмен на спасение Амфиполиса. Они укажут Кортезу на рыбу побольше и пожирнее вверх по течению - другие города, безусловно, гораздо богаче, чем Амфиполис.
-Трусы! - сердито прошептала Зена брату. Они подслушивали встречу снаружи. - Они хотят продать наши жизни ради обещания мира!
-Но что мы можем сделать? - нахмурился ее брат, - если мы не дадим им то, чего они хотят, они убьют нас! Нам даже нечем драться с ними, разве что граблями и косами!
Зена тряхнула головой.
-Они все равно убьют нас. И мы можем просто стоять и покорно ждать, как овцы перед забоем. Но если мы будем сражаться - по крайней мере, получим шанс!
Той ночью Зена, Лайкус и несколько других подростков пробрались в лагерь Кортеза. Они осторожно, чтобы не быть замеченными, шныряли вокруг палаток, пока не нашли то, что искали - оружейный тайник. Бесшумно, но очень, очень эффективно, они перетащили оружие из тайника в деревню - дети, образовав живую цепь, хорошо скрытую от самых острых глаз, ползли по земле, передавая драгоценные мечи, луки или стрелы вдоль очереди. Чтобы очистить тайник, потребовалась вся ночь, но к рассвету предполагаемо мирная деревня была вооружена до зубов.
Конечно, это была идея Зены. В пятнадцать она начинала проявлять настоящий талант к тактике и стратегии - военной сообразительности, которая выдавала в ней прирожденного воина. Ее мать видела это и постоянно об этом беспокоилась. Другие жители Амфиполиса тоже это видели - и подсознательно приняли ее командование. Сирена соответствующе назвала свою дочь. Она действительно была необычной.
Кортез взял предложенную крестьянами еду и те немногие драгоценности, которые они собрали. Но вечером, тем не менее, его лагерь все еще оставался на прежнем месте. Зена была права в своем предсказании. Кортез в любом случае собирался напасть.
- Мы выйдем этой ночью, пока они спят, - сказала она компании, собравшейся вокруг нее и Лайкуса. - Наши родители - трусы. Они не будут сражаться. Поэтому или мы убьем их сейчас, или дождемся резни утром! Так что выбираем?
-Убьем их всех! - закричал Лайкус.
-Убьем их всех! - подхватила его крик маленькая армия.
К пятнадцати годам Зена испытала, что означает вести армию. Маленькие, верные, простые пара дюжин мальчишек против сотен мужчин Кортеза, большинство из них ее же возраста, а то и младше - и все-таки они были армией.
Они рассредоточились по всему лагерю Кортеза и ждали сумерек. Темнота быстро спустилась - стояла уже поздняя осень, и лагерь купался в серебристом лунном свете. Главарь и его банда заснули, даже караульные храпели на своих постах - полные уверенности, что от крестьян не ожидалось никакой угрозы. Скоро должно было наступить утро - утро резни.
Зена сидела в углу палатки Кортеза, за грудой вонючих шкур. Ее брат прятался в бочке с другой стороны палатки. Наконец время настало.
Без малейшего колебания Зена выскочила из своего убежища и приблизилась к спящему Кортезу. Огромный мужчина лежал, замотавшись в сальные кожи, храпя, широко раскрыв рот, демонстрируя кривые желтые зубы. Зена стояла достаточно близко, чтобы ощущать его дыхание. Она взяла свой кинжал, более легкий в работе, чем меч, и перерезала его голую грязную шею, одним движением. Из его рта вырвалось маленькое бульканье – после он умер. Она удивилась, насколько легко все вышло.
В пятнадцать Зена выяснила, что значит забрать чью-то жизнь. Она отодвинулась от брызнувшей крови Кортеза и издала закладывающий уши, воющий крик.
По этому сигналу деревенские мальчишки напали на несобранных спящих солдат Кортеза, вооруженные их же оружием. У солдат не было времени сообразить, что к чему, не говоря уже о том, чтобы защищаться. Юнцы выросли во Фракии и попросту не могли бы не научиться обращаться с мечом. Кажущиеся находящимися одновременно повсюду, они восполняли недостаток физической силы и опыта отчаянием. Зена рассеяла их по лагерю, чтобы прибавить замешательства - не было никакого фронта, против которого можно было бы выстроиться, никаких линий, никаких отрядов - только звуки лязгающих мечей и тяжелые глухие звуки падающих тел.
Так занимался рассвет. Добрая половина жалких бандитов Кортеза оказалась вырезанной. Остальные сбежали в округу. Невероятно истощенная, Зена попыталась собрать вместе свою маленькую армию, попыталась увидеть, есть ли среди них раненые.
-Лайкус? - позвала она брата, идя по руинам лагеря, переступая через трупы, одновременно с чувством отвращения и гордости. - Кто-нибудь видел Лайкуса?
Его не видел никто. Был организован маленький поисковый отряд, они перерыли весь лагерь и окрестные территории, крича его имя и выискивая хоть какие-то его следы.
Зена переворачивала одно мертвое тело за другим, полу ожидая, что Лайкус выскочит у нее из-за спины и завопит "Эгей!" ей в ухо.
Он не выскочил.
Зена, не двигаясь, смотрела на безжизненный предмет перед ней. Это было лицо Лайкуса. Он улыбался. Она наклонилась к нему, больше с любопытством, чем с осознанием ситуации, убирая с его лица липкие от крови волосы. Каштановые фракийские, совершенно не похожие на ее черные. Улыбка выглядела настолько живой, что она должна была улыбнуться в ответ. Улыбка Лайкуса всегда была такой заразительной своей искренностью.
В таком состоянии они ее и нашли. Улыбающуюся трупу брата, смертельно раненому в живот. Других мертвых крестьян не было.
Когда ее привели домой, Сирена ничего не сказала. Зена прошла в комнату, которую делила с Лайкусом, и заснула на его кровати. Она спала почти два дня. На третий она проснулась от того, что к ней подошла группа где-то из десяти пожилых крестьян, включая ее мать. Они хмурились, глядя на нее.
-Это правда, - спросил один, - что ты повела на лагерь Кортеза группу детей?
Зена слабо кивнула.
-Знаешь ли ты, девчонка, что ты нарушила мирный договор?
-Утром они бы вырезали нас всех, - она не собиралась оправдываться.
Взрослые качали головами. Ее мать, заметила она, все еще неподвижно одеревенело стояла.
-Зена, нам совсем не хочется это делать, но ты должна понимать, что Кортез был не один. Вы привлекли к нашему городку внимание, бросили вызов другим воинам. Вы нарушили мирный договор.
Зена пожала плечами, все еще глядя на мать. По щеке Сирены катились слезы, но она ничего не говорила. А в следующее мгновение Сирена развернулась и вышла.
Это был последний раз, когда Зена видела мать, на много-много лет.
Она подняла глаза на старейшин.
-Я уйду.
Говоривший с ней человек кивнул.
-Очень хорошо.
Они смотрели, как она тяжело поднялась с кровати, стараясь не задеть незначительные раны, которые прежде она даже не заметила. И все же боль в ее теле была ничто по сравнению с тем, что она чувствовала, когда крестьяне прошли мимо нее и покинули комнату.
В пятнадцать Зена узнала, что означает быть одной, абсолютно одной.
Вот и все, Зена впервые покинула Амфиполис, не героем, как она надеялась, а предательницей, нарушившей договор, ее брат не стал ее правой рукой, как она планировала, но мертвым предметом, сожженным на костре или положенным в гроб. Она не знала, как именно его похоронят, и ее это не волновало. Лайкус не был предметом. Лайкус ушел.
Зена долго шла, держа направление на север, без всякой видимой причины, кроме той, что она сразу начала этот спуск. Она следовала за рекой, текшей через Амфиполис, потом - за рекой побольше, в которую втекла первая, потом - еще большей. Она долго шла, пока осень не стала зимой, и холод стал слишком резким, чтобы игнорировать его. Она крала то, в чем нуждалась, не имея средств покупать еду или одежду. Она спала под открытым небом, а когда стало слишком холодно - в конюшнях и сараях. Было не лучшее время года для путешествий, и не лучшее время искать работу за жилье. Урожаи давно собрали, лен замочили, животных отправили на зиму в стойла. Когда она могла, она брала коровье молоко и жадно пила, сбегая раньше, чем ее могли бы поймать.
Она не думала о брате. И она никогда не говорила.
Когда упал первый снег, Зена не удивилась, хотя и никогда прежде его не видела. Она давно перестала удивляться. Она просто рассматривала это как знак, что оказалась уже далеко на севере. Место было мрачным торговым городом, расползшимся вокруг порта в устье огромной реки. Зена прошла по пирсу и села, глядя на волны, бегущие по морю - пенистые дикие животные, которые преследовали друг друга по бескрайней туманной стали. Море простиралось дальше, сливаясь вдалеке с тяжелым, серым небом. Большое расстояние давало ей обещание - теперь будет другая дорога, совсем иного рода. В конце концов, она могла продолжать идти.
Так, без дальнейшего рассмотрения, Зена украла у неприветливого полуслепого владельца портового магазина немного еды и забралась в коробку в груде грузов, загружаемых на корабль. Зена уселась в ожидании и уснула.
Ее разбудило ощущение полета, сопровождаемое сильным толчком, когда коробку бросили в трюм. В тревоге Зена слушала стихающие шаги моряков, вверх по лестнице на палубу. Она подняла крышку и встала, быстро разминая мышцы, и спряталась под лестницей как раз вовремя, чтобы не быть придавленной новой коробкой. Она надеялась, что в некоторых из них были вода и еда - голодание не входило в ее планы.
В самом деле, торговый корабль обладал значительными запасами продовольствия. Преимущественно еда состояла из соленой свинины, лимонного сока и корабельного печенья, но это была намного лучше, чем то, к чему Зена привыкла за последние несколько месяцев.
Другие коробки были наполнены товарами. Оружие, шкуры, ткань, шерсть, пшеница. Зена обзавелась хорошим мечом и изящным маленьким кинжалом, а заодно черепаховой гребенкой и кожаным бурдюком. Она взяла дубленую кожу и с помощью кинжала сделала себе грубые кожаные доспехи. Этот проект занял почти месяц, но она неустанно работала, претворяя в жизнь свои планы. Хорошо было для разнообразия иметь цель, и Зена окунулась в нее с головой.
Она каждый день занималась с мечом, тренировалась, как прежде с Лайкусом, выполняя упражнения, которые они разработали. Но она никогда не думала о нем.
Она также подслушивала разговоры моряков, когда они спускались что-то взять, отмечая их ворчание и беспокойство, их тоску по приключениям - и изменяла свои планы.
Когда корабль был в порту, Зена спряталась в одной из пустых кают наверх. По крайней мере, там были окна. Она могла видеть солнце.
К тому времени, когда доспехи Зены были готовы, а тело натренировано и готово к действию, наступила поздняя весна. Так она подозревала, но не могла убедиться - она не смела рисковать выйти наружу, корабль не проводил во всех маленьких портах больше дня, в подготовке к длительному путешествию, большому торговому пути.
Наконец ее планы можно было реализовывать. Зена ждала, пока не была уверена, что они вышли в открытое море, и стало мало шансов на встречу с другими кораблями. Когда она была удовлетворена, что все было именно так, и дневной свет больше не пробивался сквозь люк в потолке, Зена надела свои самодельные доспехи, взяла оружие и сделала первый шаг.
Палуба корабля была пустой, стояла ночь, только рулевой да юнга на посту не спали. Ночь была прекрасной, звезды холодно мерцали и казались неприступными в иссиня-черном небе.
Покои капитана оказалось не трудно найти. Зена вычислила местонахождение каюты из разговоров моряков и ее собственных кратких набегов на палубу.
Дверь была не заперта. Зена достала маленький кусочек ткани, смоченный льняным маслом и выдавила несколько капель на петли. Дверь бесшумно открылась.
Внутри был большой стол с чернильницей и несколькими килями, картами, книгами, компасом и другими навигационными инструментами. Капитан спал в гамаке в углу, его дыхание ровно разносилось по каюте.
Зена приблизилась к нему, осторожно, чтобы не наступить на скрипучую половицу. Гамак чуть качался вместе с кораблем. Зена изучала силуэт мужчины, едва заметный в темноте. Он не напоминал ей Кортеза, и за это она была благодарна. Она отдернула с окна занавеску, чтобы было лучше видно. Тени плясали по каюте.
Капитан проснулся, почувствовав у горла холодную сталь. Он проследил взглядом к держащей эту сталь руке - тонкой и грязной, от нее - к плечу. И, наконец, его глаза остановились на лице Зены, наполовину скрытое в тени. Ни единый мускул его не дрогнул. Это вызвало восхищение у Зены.
-Что ты собираешься делать? - спросил мужчина. Он был старше, чем Зена первоначально подумала, возможно, лет пятидесяти пяти, но выглядел подтянутым и собранным.
-Это зависит только от тебя, - она недобро улыбнулась. - Со своей стороны, я бы предпочла... чтобы мы остались друзьями. Такими, какие помогают друг другу. Ты сделаешь что-то для меня, а я сделаю что-то для тебя.
-И что же является этим "что-то"?
Капитан попытался отодвинуться подальше от клинка, но рука Зены еще крепче прижала его.
-Не стоит.
Он сглотнул.
-А что ты сделаешь для меня, друг?
Зена засмеялась.
-Уже лучше. Я сохраню тебе жизнь. И я удостоверяюсь, что ты не будешь обижен после набегов. Это я тебе гарантирую.
-Ладно, я тебе верю, - капитан смерил ее взглядом, убедившим Зену, что ее выход оказался более чем успешным. В его лице она видела гнев, который ожидала, но не только - еще и сдержанное восхищение, и то, чего она совсем не предполагала - жажду приключений, его и команды.
Юные годы Зены сослужили ей хорошую службу - для кого-то старше и опытнее было бы очевидно, что лишь по чистому везению капитан не сделал ни одной из тысячи вещей, которые он мог бы сделать, чтобы избавиться от этой маленькой выскочки. Или, возможно, той ночью боги следили за делами смертных пристальней, чем обычно.
-Тогда мы договорились, - она убрала кинжал.
Капитан потер свое горло, потом протянул руку для скрепления "соглашения" рукопожатием.
-Капитан Фолко.
-Зена.
Итак, шестнадцати лет отроду, в самодельных доспехах из дешевой кожи, с хорошо смазанным мечом и кинжалом, Зена стала помощником капитана пиратского корабля. Одного из множества кораблей, бороздивших Эгейское и Средиземное моря - но один из самых удачливых. Ее положение помощника было лишь формальностью. Фактически же она была капитаном всего, кроме навигации - этого умения она еще не обрела и не видела большого смысла в его приобретении. На это требовалось бы слишком много времени, это бы утомляло, а она была слишком нетерпелива. К чему она рвалась, она бы не смогла сказать, сейчас она имела и деньги, и различные вещи, и уважение моряков, граничащее с лестью. Их первоначальные недовольства ее присутствием были пресечены заверениями капитана - Зена все еще не могла поверить, насколько этот человек стремился быть пиратом, и Зена сдержала свое слово. Она и впрямь была хороша. Очень, очень хороша. Организация, стратегия и маневры - все давалось ей легко. И ее пиратский корабль вскоре стал всем известным и вызывающим страх.
Она переименовала корабль. Теперь он назывался "Лайкус".
Добавить комментарий
При комментировании на ШипТексте запрещено:
- Использование нецензурной лексики.
- Любые оскорбления в адрес авторов, создателей обозреваемых сайтов, других участников обсуждения и так далее.
- Все виды коммерческой рекламы (даже если вы оставляете комментарий вроде «какой клевый сайт посмотрите мой»).
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи