| Article Index |
|---|
| Единение: Воссоединение |
| 2 ст |
| 3 ст |
| 4 ст |
| 5 ст |
| All Pages |
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Арес/Зена
Автор: LadyKate
Перевод: Natty
Редакция перевода: Winter
Эта история имеет место в альтернативном 2005-ом году, в мире, где Зена и Габриель - общеизвестные исторические личности, и где современная история взяла немного другой курс (так, к примеру, 11 сентября и войны в Ираке никогда не было). Большая часть современных событий, упомянутых в истории, вроде гражданской войны в китайской провинции Гуандун, является вымышленным; война между Эфиопией и Эритреей действительно имела место в восьмидесятых годах 20-го века.
Женщина сильней закуталась в шаль, наброшенную на плечи, глядя в полумраке, подсвеченном огненно-красным сиянием пламени в очаге, на своего мужа. Она видела, что он пьян, и в то же время была пугающая четкость в его движениях, лице, глазах. Он приказал ей поднять из постели их дочь.
"Зачем? - спросила она, ее кровь застыла в нехорошем предчувствии. - Что случилось?"
И тогда он сказал это: "Я собираюсь убить ее".
Она молча уставилась на него, не в силах пошевелиться. Возможно, она прошептала: "Что?", а может, она вообще ничего не сказала. Потом она не могла вспомнить.
"Она будет должной жертвой Аресу, Богу Войны".
С этими словами он взял светильник и вышел из дома, под дождь и ветер, колотившие в закрытые ставнями окна. Она смотрела, как он идет в хлев. Затем шагнула к открытой двери. Дрожа всем телом, не то от холода, не то от ужаса, она последовала за ним. Когда она вошла в хлев, он натачивал свой меч. Этот звук вызвал у нее отвращение. Человек - ее муж - методично готовится к убийству своего собственного ребенка.
Мать не собиралась позволить этому случиться. Ее взгляд упал на топор, стоявший в углу у стены. Ее ноги подгибались, пока она шла взять его, но руки не дрожали, хотя оружие было тяжелым. Муж не слышал, как она вошла. Скрежет меча о точильный камень прервался другим, еще более отвратительным звуком, и затем всё было кончено. Дождь смыл кровь с рук и платья женщины, пока она возвращалась в дом.
Маленькая девочка крепко проспала всю ночь и ничего не знала о случившемся. Но это было, без ее ведома, крещение кровью. Возможно, ее отец все-таки добился того, чего хотел, и в тот день она и в самом деле была посвящена Богу Войны.
x x x
Линн смотрела на экран монитора, потягивая почти остывший кофе из своей кружки с эмблемой Нью-йоркского Университета, затем отставила кружку, потянулась за телефоном и набрала номер. Дожидаясь ответа, она откинулась на крутящемся стуле, рассеянно оглядывая свой тесный кабинет. Темноволосая голубоглазая воительница в черной коже, с шакрамом в руке, серьезно смотрела на нее с настенного постера конференции-2001 Ассоциации Античной Истории "Зена Амфиполийская: Герой, Миф, История". Это было единственное украшение кабинета, если не считать покрытого пылью цветка в горшке на картотеке и бронзовой конной статуэтки Королевы Воинов на одной из книжных полок.
На другом конце провода наконец-то взяли трубку, и после недолгого молчания приглушенный голос простонал: “Д-дааа?”
"Джекки? - она пропустила ритуал взаимной лжи: надеюсь, я тебя не разбудила? - нет, конечно, нет. Было почти десять, во имя небес. - Это Линн Дойл".
"А... Линн... да, погоди, - в трубке что-то зашелестело, а затем глухой голос буркнул. - Доброе утро".
"Доброе. Слушай, я прочитала главу, так вот... вырежи ее".
"Тебе не понравилось?" - голос Джекки прозвучал удрученно.
"Нет, всё здорово, просто немного чересчур... мелодраматично".
"Линн! - теперь было похоже, что она полностью проснулась. - Человек пытается хладнокровно прикончить собственного ребенка, принести в жертву Богу Войны. Это вполне такая мелодрама, тебе не кажется?"
"Да, кажется... но 'кровь застыла в нехорошем предчувствии'? Джекки, ну правда... И вообще, тебе надо сдерживать свое воображение".
"Что ты имеешь в виду?"
"Дождь, ветер... это была темная и бурная ночь... откуда ты знаешь, что шел дождь? Не припомню, чтобы у нас были метеосводки двухтысячелетней давности..."
Повисла еще одна краткая пауза. "А откуда ты знаешь, что не было?"
"Не было чего?"
"Дождя".
"Я и не знаю. Но ты же не можешь просто выдумать, что шел дождь..."
"Так что я, по-твоему, должна сказать?"
"Ничего! Вообще ничего о погоде".
"Тогда читатель сам предположит, что дождя не было. Ну, знаешь, по умолчанию. И в чем разница?"
Линн не знала, что ответить. Это не часто с ней случалось.
"И кроме того, - продолжала давить Джекки, - я пытаюсь создать атмосферу, понимаешь? Мы... ты же не хочешь, чтобы это стало вот так: 'Когда Зене было семь, ее отец Атриус однажды ночью пришел домой пьяный и сказал ее матери Сирене, что намерен убить Зену и принести жертву Аресу, Богу Войны. Когда он пошел в хлев наточить меч, Сирена отправилась вслед за ним, взяла топор и убила его, чтобы спасти дочь'".
"Ну... это слегка суховато".
"Это словно отчет для Охраны Детства".
"Ладно, ладно... Дождь можно оставить. Но забудь про стынущую кровь, хорошо? И... - она сделала паузу, снова поворачиваясь к экрану, - крещение кровью. Это слишком".
"Договорились, - сказала Джекки, как будто весьма довольная собой. - К вечеру я отошлю тебе исправленный вариант".
Попрощавшись, Линн повесила трубку и задумчиво посмотрела на экран. Вдруг она поняла, что улыбается, вспоминая, как Джекки Лионс впервые пришла в ее кабинет, в необычно теплый мартовский день, около месяца назад. Ей было двадцать семь, но она была похожа на подростка - тоненькая девочка со свежим личиком, живыми серыми глазами и светло-каштановыми волосами, собранными в хвостик, в длинном, напоминающем о лете зеленом платье с чуть заметным цветочным узором. Неделей раньше она написала по электронной почте, по рекомендации литературного агента, предлагая себя в качестве соавтора для книги Линн о Зене. Ее резюме включало популярную биографию знаменитой убийцы времен Французской Революции Шарлотты Корде "Дева-эвменида", и безграничный энтузиазм ко всему, связанному с Зеной - настолько безграничный, что во время их разговора Линн наполовину ждала, что телефон вот-вот запрыгает.
Когда Джекки вошла, она остановилась в дверях и начала представляться: "Привет, я Джекки... - и затем замолчала и принялась оглядываться, приоткрыв рот и с сияющим от любопытства лицом. Ее глаза вперились в оригинал 1878-го Иоганна Якоба Бахофена "Die Kriegerprinzessin von Amphipolis" (воинствующая принцесса из Амфиполиса – нем., прим.переводчика), в роскошной темно-коричневой обложке с потускневшей позолоченной надписью на корешке - книге, которая сделала Зену кумиром - и направилась прямиком к книжной полке. - Вот это да. Можно посмотреть?"
"Конечно", - сказала Линн, и следующие нескольких минут Джекки увлечено листала книгу, вдыхая острый запах пожелтевших страниц, восхищаясь гравюрами и готическими старонемецкими буквами. Наконец она подняла глаза на Линн, чуть смущенно улыбаясь. "В детстве я читала эту книгу, по крайней мере, раз двадцать, - сказала она. - В смысле, я про перевод, конечно... там были такие красивые картинки... "
Она продолжала, пока Линн не перебила ее: "Это неплохая книга, пока не начнешь относиться к этому слишком серьезно, - Джекки выглядела настолько пораженной, что Линн почувствовала себя почти виноватой, объясняя: - Бахофен был романтиком, а не настоящим историком. Он никогда не встречал мифов, которые ему не нравились. Остальным из нас приходится отделять такие мифы от фактов. Вот об этом как раз моя книга... - затем она сделала паузу и почему-то добавила, - наша книга", - даже притом, что она еще не решила, хочет ли взять Джекки в соавторы.
Джекки просияла. "Ой, чуть не забыла, - она вынула из своего кожаного рюкзачка копию "Девы-эвмениды", с до боли знакомым изображением растрепанной Шарлотты Корде на обложке. - Вот - копия моей книги... Ты, наверное, считаешь ее глупой, да? Девчонка убивает всего-то одного парня, и о ней пишут целую книгу... ха-ха-ха... это была шутка, - она немного покраснела, мгновенно встревоженная выражением лица Линн - отнюдь не веселым. - В смысле, потому что ты пишешь о Зене, а она... в общем, как бы то ни было, книга для тебя... Знаешь, а ты чем-то похожа на Зену, тебе говорили? По крайней мере, с тех Помпейских фресок... только твои волосы не такие темные, а глаза серые... ну, немного зеленые..."
"Да, мне говорили, - сказала Линн, вставая со стула. - Пойдем, пообедаем".
Они заказали пасту в маленьком шумном итальянском ресторанчике, таком тесном, что вам, по сути, приходилось упираться локтями в человека за соседним столиком, и там Джекки рассказывала, как Зена была ее воображаемой подругой, когда ей было семь ("Моя мама вообще повела меня к детскому психологу, представляешь? И этот психолог допытывался, действительно ли я думала, что Зена - моя подруга...") и о недавней передаче про оперу Верди Amore e Guerra (любовь и война, итал. – прим.переводчика) на 13-ом канале ("Так что да, я не представляю Ареса как Брина Терфеля, но ведь потрясающе сыграл, правда? 'Аддио Зена' (addio Xena - прощай, Зена – итал., прим.переводчика) - знаешь, когда она пьет слезы Смерти, а он... что, ты не видела? Ты шутишь! Из Кэрол Ванесс вышла идеальная Зена, они даже похожи... ладно, я обязана дать тебе кассету с записью!"). Всё это в целом было не особо ободряюще; девчушка была помешана на всякой романтичной ерунде, которую Линн как раз намеревалась исправить. Но, так или иначе, Линн - которая практически ни с кем не говорила о своем детстве - рассказала Джекки, как на восьмой день рождения она получила книгу древнегреческих мифов, и, когда на праздник через несколько часов заглянул ее отец, он обнаружил, что все дети играют, а Линн сидит на подоконнике, поглощенная чтением.
И затем всё как-то само решилось: после кофе Джекки спросила, будут ли они вместе работать над книгой, а Линн ответила, что она велит своему агенту составить контракт.
"Правда? - Джекки с видимым облегчением рассмеялась. - Я боялась, ты решишь, что я слишком двинута на романтике".
"Так и есть. Но... - Линн чуть не сказала 'Ты мне всё равно нравишься', однако вовремя спохватилась. - Мне нравится твоя одержимость".
Вот так Джекки Лионс и стала ее соавтором по биографии Зены.
Линн прокрутила следующую страницу и начала читать часть, где юная Зена повела ополчение своего родного города против напавшего на них военачальника. Неуверенный стук в дверь прервал ее мысли. Она повернулась и увидела в дверях кажущуюся взволнованной Кэрри, студентку с ее семинара по Зене.
"Здрасьте, профессор Дойл!"
Кэрри словно сбежала из шестидесятых, в потускневшей, отделанной шнурками футболке, коричневых легинсах до колена и порванных шлёпанцах - которые на занятиях она иногда снимала - на босых ногах. Она была с художественного факультета, а на семинар записалась после того, как посмотрела по телевизору мюзикл 1972-го года "Зена!".
"Кажется, я, типа, придумала идею для реферата!"
"Хорошо. Проходи, садись. Рассказывай".
Кэрри растянулась на стуле; Линн заметила, что она снова использовала левую руку в качестве блокнота.
"Ну, это, типа... я хочу сделать что-нибудь, э... - она негромко хихикнула, - о психосексуальной символике оружия Зены, как вам?"
Линн давно уже перестала удивляться тому, что вылетало из уст студентов, но это было чем-то новеньким. "Что?"
"Ну... ну, в смысле, вот меч, например, - Кэрри поставила в воздухе кавычки, - фаллический символ... Или шакрам, хм..., - она наморщила лоб. - Знаете, как... символ женской анатомии?"
"Символ женской анатомии, - медленно повторила Линн. Ее глаза метнулись к окну, но за ним было лишь серое, нахмуренное небо, больше напоминающее о ноябре, чем об апреле. Еще три недели, подумала она; весенний семестр закончится, и она возьмет творческий отпуск. Целый год можно будет посвятить только книге. - Не думаю, что хоть какой-нибудь предмет женской анатомии похож на шакрам".
"Эй, это же не я придумала, - Кэрри просмотрела записи синими чернилами на тонкой бледной руке. - Это с лекции по психологии... 'Феминизм и Фрейд'. Ну, я и говорю..."
"Кэрри, у нас история, а не психология".
"А, - обескураженная, Кэрри принялась накручивать на палец прядь пепельных волос. - Ну ладно, эм, тогда я, типа, подумаю о другой теме".
"Реферат надо сдать через три недели, - терпеливо сказала Линн. - Хочешь, я помогу тебе подобрать тему?"
"Нет, спасибо - я хочу, как это, покреативить? Ладно, в общем, я приду к вам в понедельник, на занятия. Ой, а что там прочитать? Я забыла".
"Главу четырнадцатую 'Анналов' Тацита и 'Жизнь двенадцати цезарей. Божественный Август' Светония. Мы будем обсуждать различия в них в свете возвращения Зены в Рим и преобразования Ливии".
"А, ясно, - Кэрри беспомощно смотрела на постер на стене; затем она снова повернулась к Линн, неожиданно оживившись. - О, а можно написать реферат про что-нибудь с мюзиклами?"
Линн вздохнула. "Нет, нельзя".
"Ну ладно... Придумаю что-нибудь еще, - Кэрри уныло встала. - До свиданья".
Снаружи начался дождь, по стеклу забарабанили первые капельки.
Еще три недели.
x x x
Университетский кафетерий был переполнен, так что Линн взяла сэндвич со стейком и кока-колу с собой в кабинет, где она могла спокойно поесть и пролистать свежий 'Журнал Античной Истории'; там оказалась короткая, но интересная статья о культе Ареса во Фракии. На середине статьи и сэндвича кто-то постучал и вошел.
"Линн?"
Она обернулась и увидела Питера Эриксона с кафедры политики - высокого блондина, симпатичного, отчасти напоминающего мальчишку, в коричневом вельветовом пиджаке в стиле кэжуал. На его лице сияла слегка нервная улыбка.
"Привет, Питер", - сказала она подчеркнуто нейтральным тоном.
Как всегда, при виде него она испытала раздражение, не столько им, сколько собой, и неявную вину. Их недолгие отношения начались где-то год назад, после того, как она во время бега сломала лодыжку. Тогда она и Питер едва знали друг друга: всего-то пару раз побеседовали на собраниях факультета; а потом - вот и он, помогает ей на лестнице, несет коробку с бумагами, предлагает донести домой книги и даже сходить за покупками. Перемены были, что называется, налицо. Она подшутила над его галантностью, чувствуя себя слегка неудобно и - всего чуть-чуть - польщенно; он ответил скромной шуткой в свой же адрес. К ее удивлению, оказалось, что у них есть кое-что общее: Питер любил историю древнего мира. Ей нравилось разговаривать с ним о греках и римлянах и делиться историями о поездках на места раскопок; он был единственным человеком среди ее знакомых, кто, как и она сама, прочитал невразумительный, ужасно переведенный польский исторический роман об Амазонках, 'Дщери Артемиды'. Он был добрым, нежным и внимательным, и Линн спрашивала себя, каково это было бы, жить с мужчиной вроде него, завести семью. Сейчас она подумала об этом как о скучнейшей затее.
"Как жизнь?" - спросила она.
"Просто прекрасно... Я хотел пригласить тебя пообедать, но вижу, ты уже... - он кивнул на ее сэндвич. - Это очень вредно, кстати".
Губы Линн сами собой сжались. Это вернуло воспоминания; плохие. Такие как обед с Питером в университетском кафе и его ласковые придирки - и заказ для нее салата. Ей следовало послать его сразу же, как только он принес ей из супермаркета обезжиренное молоко. Когда он сказал ей, что она тратит слишком много времени на просмотр фильмов о кун-фу, ее терпение лопнуло. Но вот объяснять знакомым, что именно сподвигло их разрыв, было бы затруднительно, если не считать того, что она не разговаривала со знакомыми о таких вещах.
"Входи", - нехотя сказала она
"Спасибо, - Питер прислонился к книжному шкафу, засунув руки в карманы брюк. - Как продвигается книга?"
"Хорошо... спасибо..."
"Да? Знаешь, я мог бы связать тебя с моим агентом..."
"У меня есть агент. А еще издатель. Кнофф".
"Отлично, - Питер попереминался с ноги на ногу, прокашлялся и повторил: - Отлично, - и она заранее знала, что последует дальше. - Так, эм... какие планы на сегодняшний вечер? Или на завтрашний?"
Она отвела глаза. "Питер..."
"Да брось, Линн. Ты хоть на одно свидание сходила после того, как мы расстались?"
На его лице было написано такое неподдельное беспокойство, что ей захотелось вышвырнуть его вон и захлопнуть дверь у него перед носом. Вместо этого она сказала: "Я не должна отчитываться о моей любовной жизни".
"Какой любовной жизни? С Зеной? - Питер махнул рукой в сторону постера. - Я хочу сказать, это же всё, что есть в твоей жизни. Всё, что ты делаешь..." - он покачал головой.
"Ты знаешь, что мы не созданы друг для друга".
"Да ну... а хоть кто-то для тебя создан, Линн? - Питер потер свой подбородок и вздохнул. - Однажды тебе придется столкнуться с тем фактом, что всё это сводится к твоим проблемам. Всё это возвращается к уходу твоей матери и..."
"Питер, - в том, что ее голос превратился в лед, очень острый лед, не было ничего похожего на попытку психоанализа. - Не начинай. Снова".
Телефон выбрал хорошее время, чтобы зазвонить. Она схватила трубку – резко, словно оружие.
"Линн?"
"О, привет, Джекки, - она с опозданием понадеялась, что Джекки не будет озадачена столь явным энтузиазмом в ее голосе. Джекки и не была.
"Слушай, я тут подумала... если сегодня вечером ты ничем не занята, я могла бы приехать к тебе с тем DVD, ну, знаешь, 'Любовь и война' с Терфелем и Ванесс - может, сделаем пару выписок..."
"Конечно. В шесть?"
"Ого, правда? - Джекки засмеялась, явно в восторге от собственного неожиданного успеха. Она никогда еще не бывала у Линн. - Просто здорово. Я буду в шесть... ну, около шести".
"На углу четырнадцатой и... "
"Я знаю этот дом, из серого кирпича, с синей вывеской - я там как-то встретила тебя в холле, помнишь? Квартира 8A, правильно?"
"Да. Тогда до встречи".
Линн повесила трубку и повернулась к Питеру.
"Ну вот, - сказала она. - У меня есть свидание".
x x x
На экране бородатый мужчина, с несколько пухловатым для Бога Войны лицом, стоял перед высокой женщиной в чем-то, что по идее костюмера должно было сойти за доспехи Зены; настоящая Зена, Линн была в этом твердо уверена, никогда не носила доспехов с золотыми розами на груди. Беспорядочно нагроможденные декорации и реквизит вокруг них представляли дворец богов на Олимпе, слегка потрепанный, что должно было подразумевать Сумерки Богов. Зена и Арес - которого в этой опере называли смешным именем Марте, итальянской версией "Марса" - исполняли дуэтом свою финальную партию, "Quel sacrifizio d'amore" ("Эта жертва для любви"); зловещий взрыв со стороны оркестра дал знак Аресу упасть в руки Зены и начать свою очень длинную смертельную сцену. Будучи законченным романтиком, Верди использовал малоизвестную версию легенды о Зене, в которой Арес отдал не только бессмертие, но и жизнь ради спасения Евы и Габриель. Пока Зена пела о своем горе и благодарности, умирающий Арес продолжал петь с замечательной энергией; Габриель и Ева присоединились к ним и тоже пели удивительно хорошо для людей, только что побывавших на краю смерти. Единственной, кто не пел, была Афина, которая была мертва и делала это довольно хорошо, если не обращать внимания на ее заметно дергающуюся правую руку.
Линн чуть откинула голову и перевела взгляд на окно. Уже окончательно стемнело, и, когда музыка на мгновение стихла, она даже услышала крапанье дождя и далекий шум машин с Шестой Авеню. Она посмотрела на Джекки, сидевшую рядом с ней на черном кожаном диване в гостиной, и чуть не спросила, не хочет ли она еще минералки, как вдруг заметила, что в глазах девчушки стоят слезы - вот глупость. Лучше было дождаться конца. Минут через пять - и после одного неуклюжего прощального поцелуя, Арес испустил последний вздох в руках Зены, а Зена решила, что это самое подходящее время наконец сказать ему, на пронзительно высокой ноте, что она любила его. Трагично прогремели заключительные аккорды, тяжелый занавес всё-таки опустился, и Джекки еле слышно сказала: "Разве не красиво?"
"Это было... интересно", - осторожно сказала Линн. Тяжесть, которую она ощутила в груди в последние секунды оперы, когда сцена стала полностью темной, кроме того места, где стояла Зена, захватила ее врасплох.
Она вытянула руку и зажгла лампу, из той пары, над которой недавно охала и ахала Джекки. Они были настоящим антиквариатом, с бронзовыми статуэтками Зены, Габриель и Арго, и резко выделялись на фоне скучной практичной обстановки Линн. Разумеется, сама она никогда не покупала ничего подобного; лампы были подарком ее коллег на ее тридцатилетие, три года назад.
Занавес на экране снова поднялся, и актеры вышли на поклон, Зену и Афина мирно держались за руки и улыбались, аплодисменты перешли в оглушительные овации. Линн взяла пульт и остановила запись, и Джекки вздрогнула от громкого голоса журналистки, рассказывающей о банде насильников в Лос-Анджелесе. Линн быстро заставила телевизор замолчать. Когда экран посерел, Джекки наградила ее разочарованным взглядом.
"Тебе не понравилось".
"Не то, чтобы... Будешь доедать?" - Линн указала на картонные коробки с китайской едой на журнальном столике.
"Нет, спасибо; мне только еще немного сельтерской воды".
"Эта опера, - Линн выложила на тарелку немного еще теплого мяса оранжевого оттенка, - это просто романтичная мифология, которая как раз и делает мою работу настолько трудной. Знаешь, сколько моих студентов уверено, что Зена и Габриель действительно двадцать пять лет проспали в ледяной пещере? Я бы не удивилась, если бы узнала, что глубоко внутри некоторые из них думают, что это Арес там их похоронил".
"А по-твоему, это невозможно?"
Линн перестала жевать и ошарашено взглянула на нее.
"Я хочу сказать... я имею в виду, что они спали... были заморожены в ледяной пещере, - торопливо объяснила Джекки. - Они - в общем, они действительно исчезли на двадцать пять лет, и не постарели..."
"Или так рассказывали люди. У нас же нет фотографий. Ясно, что они ушли в тень, учитывая все те армии из храмов, преследовавшие их, все помешанные на каком-то глупом пророчестве. Потом, какое-то время спустя, их снова заметили, отлично отдохнувших и в довольно хорошей форме".
"Но - ни на день не постарев?"
"Насколько мы знаем, их могло не быть лет пять, может, десять - эти двадцать пять лет могли оказаться всего-навсего поэтической чушью. Нельзя же воспринимать всё так буквально".
"Но Ливии было двадцать шесть, когда..."
"Мы даже не знаем точно, была ли Ливия дочерью Зены. В этом всё дело - у нас так много противоречивой информации, причем преимущественно вся эта информация попала к нам из вторых рук... - Линн отставила тарелку и глотнула колы. – Или, кто знает, может, к числу ее множества талантов относится и тот, что Зена изобрела крем против старения".
Джекки задумчиво улыбнулась. "Да, наверное, ты права..."
"Слушай, я постоянно имею с этим дело. Сегодня ко мне подошла студентка, спросила, можно ли ей написать реферат по Зене, мюзиклу".
"Что ты ей сказала?"
“Ну, я могла бы спросить ее, что она курила. Но проблема в том, что она могла всерьез мне ответить”.
“Ты сказала "нет"?”
"Конечно, я сказала "нет". Что я должна была сказать?"
"Ну... - Джекки с маленькой виноватой улыбкой подняла на нее глаза, разглаживая складки своего длинного платья. - Ты могла бы сказать ей написать реферат о соответствии мюзикла подлинной истории... Знаешь, так она могла бы написать о том, что ее интересует, и при этом проделать серьезную работу, и всё такое..."
Линн задумчиво на нее взглянула, вертя в руках стакан. Затем она чуть заметно пожала плечами и отвела глаза.
"Может, что-то в этом и есть".
"Серьезно? - Джекки засияла от гордости. - Всегда считала, что это всё может обогатить науку - фантазия, дух творчества... - она мечтательно закатила глаза. - Воображение..."
Линн поставила стакан на столик и встала. "А вот теперь ты меня пугаешь".
"Прости... Давай, я помогу тебе, - добавила Джекки, когда Линн взяла пустые тарелки. - Если ты переживаешь за свою книгу, можешь успокоиться. Это же твоя книга, а я так, ха-ха, скромный соавторик".
Они стояли в тесной крошечной кухоньке, выкладывая тарелки в мойку, когда пронзительной трелью зашелся телефон. Что-то в этой трели заставило Линн задрожать от нетерпения - или, возможно, потом ей просто стало так казаться. Она посмотрела вокруг, пытаясь вспомнить, где оставила телефон; он зазвонил снова, сердито и настойчиво. Наконец телефон оказался найден на туалетном столике в крошечной прихожей рядом с кухней, наполовину скрытый зонтиком Джекки. Линн схватила трубку на середине очередного звонка.
"Алло?"
Недолгая тишина на другом конце провода сменилась низким гудением. Затем звучный бархатный баритон сказал: "Линн? - она тотчас же узнала голос и ощутила острое волнение. - Это Марио Анхелотти..."
Ее пальцы, державшие трубку, сжались сильнее. Марио был на археологических раскопках в Македонии. У него сейчас было - сколько? четыре утра?
"Как дела?", - она попыталась заставить свой голос звучать обыденно.
"Мы кое-что нашли".
"Что же?"
"Храм Арррееза, - с акцентом произнес Марио. - На поверхности, понимаешь, это просто несколько камней... так что, как же это сказать... ничего удивительного, что никто не нашел его рррраньше... но подземные покои - белиссимо! Ээ... прекрасные! - телефон тихо шипел и трещал во время паузы в рассказе Марио. - И он как-то связан с твоей девочкой".
"Что? Так что вы там нашли? - она обернулась и увидела Джекки - она практически забыла про Джекки! - смотрящую на нее с бьющим через край любопытством.
"Возможно, что мы кое-что нашли - несколько оригинальных свитков Габриэллы".
Линн закатила дыхание. "Нет!"
Она услышала хохоток Марио. "Может быть, нет. Может быть, да. Хочешь приехать посмотреть, а?"
"Да. Да, конечно, - она пыталась игнорировать стучащую в висках кровь. - Я буду там так скоро, как только смогу".
"Я отправлю машину встретить тебя в аэропорту Фессалоников - там есть автобус, но он ненадежный. Только сообщи мне, когда отправишься, договорились? Так... запиши номер..." - Линн рванулась к столу взять ручку и блокнот; от волнения она опрокинула органайзер, и эти чертовы ручки с грохотом разлетелись по столу.
"У тебя там всё в порядке?"
"Да. Спасибо, Марио - я правда это ценю. Я буду там... первым же рейсом... и, Марио? Ничего там не трогайте, ладно?"
"Без проблем. Ой, Линн?"
"Да?"
"Мы нашли еще кое-что. Металлический круг..."
После минутной потери дара речи она сумела выдавить еле слышное: "Вы шутите".
"Нет, нет - мы нашли его. Может быть, это элемент обстановки, или украшение, понимаешь. Он, ээ... он в стене... мы его не доставали. Нужно быть очень осторожными. Но он так похож на шакрам Зены".
Повесив трубку, Линн собрала разбросанные ручки и карандаши, села за стол и включила монитор. Дожидаясь, пока она подключится к интернету, проклиная медленное соединение, она подумала, что должна позвонить отцу и рассказать ему. А затем ее вдруг огорошило, что она снова забыла про Джекки. Она резко обернулась, и как раз тогда Джекки спросила: "Что ты делаешь?"
"Заказываю билет до Греции".
"До Греции? - Джекки подошла ближе к лампе, ее глаза сверкали так же возбужденно, как когда она впервые пришла в кабинет Линн. - Они нашли что-то, имеющее отношение к Зене, да? Что-то важное?"
"Возможно, - Линн сделала паузу и добавила. - Это так же может оказаться подделкой", - проклятый заразный энтузиазм Джекки; ей и так было нелегко, сдерживая собственное волнение, настраивать себя на возможное разочарование - как это уже бывало прежде.
"Ну так что там?"
Она вздохнула. "Там может быть собрание оригинальных свитков Габриель".
Джекки поднесла руки ко рту и приглушенно произнесла: "О, Господи".
Линн вернулась к экрану и нажала на ссылку сайта путешествий. Пока она печатала свой запрос - Нью-Йорк-Фессалоники - Джекки подошла к ней и встала у нее за спиной. "Так ты туда летишь? Когда?"
"Завтра, если достану билет".
"О Боже, Линн, - мгновение она молчала. А потом протараторила. - Можно мне тоже полететь?"
"Не будь смешной", - появились результаты поиска; рейс на Единых Авиалиниях, с приземлением в Милане, вылет в половине седьмого. Есть свободные места.
"Ты должна взять меня с собой. Мы ведь вместе пишем эту книгу, так? Я имею в виду, ну ладно... я только соавтор... но ты же знаешь, это так важно..."
"Что ты собираешься делать на археологических раскопках?"
"То же, что и ты. Ты-то ведь тоже не археолог".
"Нет, но..."
"Тебе же может пригодиться помощник? Пожалуйста, - она наклонилась над столом, заглядывая Линн в глаза. - Это же шанс всей моей жизни. Слушай, я знаю, что смогу писать гораздо лучше, если смогу увидеть всё собственными глазами - если смогу прочувствовать это - неужели не понимаешь?"
"Джекки... если ты не в курсе, полет туда-обратно стоит две тысячи долларов".
"У меня есть деньги - мне только что заплатили за книгу о диетах".
"Что еще за книга о диетах?"
"Ну, знаешь, такая книга про диеты, к написанию которой я приложила руку... да неважно, не похоже, чтобы она когда-нибудь тебе понадобилась, - Джекки, заколебавшись, добавила, неуверенная, что Линн поняла шутку. - Ну, в смысле, ты же в такой хорошей… - она замолчала и откинула назад волосы с маленьким нервным смешком, который всегда у нее вырывался, когда она волновалась, что ее попытка пошутить была оскорбительной. - Линн, я могу заплатить за билет, не волнуйся об этом, ладно?"
Линн предприняла еще одну попытку слабого, преимущественно символического, сопротивления: "Я... я даже не знаю, есть ли билеты на этот рейс".
"Так ты проверь?"
Линн вздохнула и повернулась к компьютеру. Да какого черта, у нее хотя бы будет компания на полет. Как будто ей нужна компания, когда ее ждет такое открытие. Ее тело скрутило от волнения. Поиск... пожалуйста, подождите, сказал ей компьютер. Она почувствовала, как Джекки за ее спиной затаила дыхание. Затем замигали синие буквы, и на экран были выведены результаты поиска.
Она подняла голову, глядя на Джекки. "Ладно. Но я сижу у прохода".
Добавить комментарий
При комментировании на ШипТексте запрещено:
- Использование нецензурной лексики.
- Любые оскорбления в адрес авторов, создателей обозреваемых сайтов, других участников обсуждения и так далее.
- Все виды коммерческой рекламы (даже если вы оставляете комментарий вроде «какой клевый сайт посмотрите мой»).
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи