Единение: Испытание - 5 ст

User Rating: / 36
PoorBest 

-Знаешь, я скучаю по Габриель, - не получив никакого ответа, Зена вздохнула и продолжила. - Ты же меня не понимаешь. Я знаю, вы с ней не всегда ладили... Наверное, ты просто не знала ее так как я.



Арго ела яблоко с ее руки, шлепая влажными губами по пальцам Зены, пока хозяйка гладила гладкую шею лошади, ощущая теплоту под шерстью. Когда последняя долька яблока была съедена, она похлопала Арго по морде, чувствуя мягкое дыхание животного на ладони.



Она тряхнула головой. О чем она думала? Это старая Арго не всегда ладила с Габриель. Столько времени прошло, а она все еще путалась с теми пропущенными двадцатью пятью годами.



-Жаль, что ты не знала Габриель в прежние времена, - она достала из сумки другое яблоко. - Да... Я скучаю без нее. – И старая Арго тоже иногда скучала... - Смешно, правда. Беру я тебя в сражение или нет, но ты не станешь жаловаться или действовать за моей спиной...



Пока Арго довольно жевала, Зену осенило, что Арес не появлялся рядом ни разу с того дня, когда она велела Габриель остаться в Салонае. Прошло уже больше месяца, месяца, в течение которого она вела его армию от победы к победе, выгнав римлян из Иллирии, заняв часть Галлии и, наконец, вторгшись в саму Италию. Ладно, он был рядом, скрываясь и наблюдая за ней иногда, но он не становился видимым, а она не вызывала его.

Арго уткнулась ей в шею, нюхая ее. С задумчивой улыбкой Зена почесала у нее за ухом.



-Похоже, теперь мы сами по себе, девочка.



Она услышала кого-то приближающегося и обернулась. Это был Аргирон.



-Прибыл посланник от Ариминума.



Она распрямила плечи, ее лицо стало решительным.



-Что он передал?



-Она будет говорить только с вами.



-Хорошо. Тогда я встречу ее в своей палатке.



Женщина, ждущая в палатке, была не старше двадцати лет, ростом почти с Зену, тонкого телосложения, что еще больше подчеркивало ее простое длинное серебристо-серое платье. Она прислонилась к краю стола, но выпрямилась, когда вошла Зена. На ее словно точеном лице несложно было представить различные эмоции, даже теплоту, но сейчас оно ничего не выражало.



-Зена, - сказала она твердым невыразительным голосом.



-А ты сама кто?



-Лавиния Силана, - произнесла она тоном солдата, отвечающего командиру - Мой отец, Лавиниус Торкатус, является главой Ариминума.



-И ты - отправленный им посланник, - Зена подошла к закрытому ковром трофею из Салонае - стулу, серебряная спинка которого была выполнена в виде двух скрещенных сабель - и села, указав затем на табурет.



-Садись.



-Нет. Для того, что я должна сказать, я предпочитаю стоять.



Зена встретила несгибаемый взгляд ее светло-карих глаз, и с сожалением приготовилась выслушать то, что уже знала.



-Полагаю, ты не станешь договариваться о сдаче.



-Я должна передать тебе, что каждый мужчина в Ариминуме готов бороться до последнего. И каждая женщина. Каждый ребенок, способный держать рогатку, - на последних словах голос Лавинии немного задрожал, подбородок дернулся. - Мы не сможем победить, Зена. Мы знаем. Но не будет никакой сдачи.



Зена отвернулась - Еще не поздно пересмотреть решение.



-Поздно.



Пронзительный крик, в который готов был сорваться голос посланницы, заставил ее снова обернуться.



-О чем ты?



В следующий момент она поняла: ее воины, которых Квинтилиус Галло захватил в Салонае и увел при отступлении к Ариминуму.



-Пленные...

Лавиния смотрела ей прямо в глаза, вновь спокойная, если не считать того, что ее руки были сжаты слишком сильно.

Они уставились друг на друга в почти невыносимой неподвижности, как будто ожидая чего-то, что должно было случиться и, наконец, случилось. Снаружи доносился какой-то шум, затем в палатку просунул голову Аргирон. Он выглядел мрачным.



-Зена, тебе стоит выйти.



-Что случилось?



-Они сбросили с городских стен тела.



-Наших людей, - сказала она.



-Мы еще не опознали тела, но... похоже на то.



Зена не вздрогнула, и все же почувствовала, как ее охватывает гнев, железным обручем сдавливая ее голову. Она вспомнила о Лавинии.



-Это ничуть не отличается от того, что вы сделали с губернатором Иллирии, - бросила девушка, и на секунду, только на секунду, стала похожа на бунтующего подростка, а не на бесстрашного римлянина.



Зена сузила глаза - Боланус был убит при попытке к бегству. Это был несчастный случай.



-Как скажешь.



После краткой паузы Зена резко поднялась.



-Вы хотели быть уверенными, что пути назад не будет.



-Если вы двинетесь на Ариминум, - сказала Лавиния, - вам придется убить каждого из нас.



Откуда-то из прошлого в голове Зены прогремел ее собственный голос. Убьем их всех!



-Хорошо, - сказала она с холодной улыбкой, ее тон был почти дружеским, - раз вы настаиваете…



Лавиния стояла, прямо держа спину, вздернув голову, смотря Королеве Воинов в глаза.



-Аргирон, - сказала Зена. - Убедись, что она благополучно вернулась за городские стены. - Когда командующий выжидающе посмотрел на нее, она добавила. - И собери отряды. Я поговорю с ними, как только они будут готовы. Мы нападем завтра.



Она взглянула на римскую посланницу, и снова на Аргирона.



-Компромисса не будет.





***





Луна, молочно-белая и почти совершенно круглая, выкатилась из-за толстого облака и сияла над лагерем, освещенном только отдельными редкими факелами. Габриель осторожно огляделась вокруг: в лунном свете найти палатку Зены было гораздо проще, но и возрастал риск быть пойманной прежде, чем она достигнет цели. Ее маскировка была достаточно хороша для часовых, которые оценивающе посмотрели на нее, в крошечном облегающем желтом платье, украшенном яркими разноцветными бусинками, и сразу же допустили, что она была девочкой, предлагающей свои услуги. Если повезет, она не столкнется ни с кем, кто ее знает... а если и столкнется, яркий макияж и рыжий парик успешно скроют ее.



Она внезапно поняла, как сильно устала, изранилась и проголодалась за семь дней почти безостановочного пути. Она оставалась в Салонае три недели, и в первые две почти убедила себя, что не вернется - до одного утра, когда, после бессонной ночи, она осознала, что ничто не удержит ее вдалеке от Зены. Она всегда будет рядом с ней, это там она необходима больше всего, и, возможно, больше, чем когда-либо, именно сейчас, когда Зена так стремилась отдалиться от нее.

План побега был разработан практически мгновенно. Теперь все, что она должна была сделать, - это пробраться к Зене.

Позади нее раздался шум, а потом грубый смех.



-Привет, красотка! - позвал ее мужской голос.



Габриель обернулась и увидела двоих солдат, разглядывающих ее.



-Хочешь повеселиться, крошка? - засмеялся тот, что был пониже.



-Спасибо, мальчики, - она использовала свой лучший соблазнительный голос. - Но боюсь, что я, уже приглашена сегодня на свидание.



-Да? И кем же? - спросил второй солдат.

Она должна была на месте что-то придумать. "Микилосом."



-Никогда о нем не слышал, - фыркнул первый парень. - Он, видимо, здесь никто.



-Так что можешь опоздать на свое свидание, - сказал другой. - Подумаешь.



Прежде, чем она могла повернуться и уйти, парень пониже схватил ее и попытался поцеловать, дыхнув на нее чесноком и дешевым вином. Габриель ударила его в живот коленом, и он отшатнулся, закашлявшись, но не прежде, чем сумел дернуть ее поддельные волосы и парик остался в его руке. Он в замешательстве уставился на него, а в следующий момент разразился бешеным хохотом, к которому присоединился его напарник.



-Похоже, тебе придется поцеловать меня, если хочешь назад свои волосы, - издевался он.



Она смотрела на него, пробуя решить, стоит ли вернуть парик или просто помчаться и надеяться достичь палатки Зены не узнанной.



-Эй, - сказал знакомый женский голос, и мужчины выпрямились, на их лицах появилось уважение. - Что происходит?



Габриель обернулась и увидела Беренис, командующую, с которой познакомилась тем вечером, когда победила Микилоса в состязании. Тартар...она знала Габриель. Теперь она могла лишь надеяться, что женщина будет в хорошем настроении.



-Простите, мэм, - пробормотал один из солдат. - Мы просто, эээ, расспрашивали девчонку, не попала ли она в, ээ, какую-нибудь неприятность, - глаза Беренис слегка расширились от удивления. - Говорит, что она собирается навестить клиента... Как там его? Ах да, Микилоса.



Беренис испытующе оглядела Габриель и затем коротко сказала: "Ладно, брысь, парни. Не заставляйте меня выяснять, сколько вы выпили"



Хмурясь, солдат бросил парик назад Габриель, и они оба ушли, исчезнув в лесу палаток.



-Куда ты идешь? - спросила Беренис. - Ведь не встретиться с Микилосом?



Габриель отрицательно покачала головой.



-Чтобы ты знала, он мертв, - сухо сообщила Беренис. - Римский лучник, на прошлой неделе.

Сказительница опустила глаза, крутя в руках нелепый рыжий парик. Она чувствовала печаль и, непонятно, почему, пожалела о том, как посмеялась над ним перед его друзьями.



-Мне жаль, - пробормотала она, поднимая голову.



-Я знаю, он был придурком, но ты ему действительно нравилась. Просто, по-моему, он не умел этого правильно показать, - Беренис пожала плечами и дернула головой. - Он сказал, что ты осталась в Салонае.



-Так и было, - очевидно, Беренис не знала, что ей было запрещено проникать в лагерь. Пока все хорошо. - Я только что вернулась.



-А почему ты так одета? Поэмы приносят маленький доход?



-Это - просто маскировка на случай, если я столкнусь с римлянами, - быстро придумала она.



Беренис подозрительно взглянула на нее, но вроде бы смягчилась.



-Ладно, если ты ищешь действие, чтобы о нем написать, будь уверена, ты вовремя.



На мгновение сердце Габриель перестало биться. Потом она прошептала: "Что?"



-Завтра утром мы нападем на Ариминум. Никакой пощады, - голос Беренис звучал по-деловому. - Приказ Зены.



Сейчас не было времени чувствовать тошноту.



-Беренис... отведи меня к палатке Зены. Пожалуйста?



-Не знаю... - женщина выглядела сомневающейся. - Она, должно быть, здорово занята, готовясь к большому дню...



Каким-то образом Габриель сумела заставить голос звучать не слишком отчаянно.



-Пожалуйста, Беренис. Я знаю, она захочет увидеть меня.



После нескольких мучительных мгновений она сказала: "Хорошо, иди за мной"



Пока они шли через спящий лагерь, Беренис рассказала об убийстве заключенных и вызове римлян, и Габриель старалась изо всех сил придумать, что сказать Зене. Она уже могла различить знакомый контур главной палатки со стреловидным верхом, когда в лунном свете появилась и остановилась перед ними высокая фигура. Фигура обернулась.

Еще не видя, кто это, Габриель получила предчувствие, что всё пропало.

И затем она, оцепенело, уставилась на Фалерона.



-Что это здесь? - спросил жрец Ареса.



-Фалерон, - сказала Беренис холодно, но почтительно. – Это... не то, что ты думаешь... Это Габриель, писец. Она...



-Я знаю, кто это, - перебил ее Фалерон. - Известно ли тебе, что ей был дан строгий приказ не покидать Салонае?



-Нет, я не знаю... Не знала, - медленно сказала Беренис, глядя на Габриель со смесью симпатии и раздражения.



Возможно, побеги она сейчас – она бы успела ворваться в палатку Зены.

Руки Фалерона легли на ее плечи.



-Ты арестована.



Она умудрилась высвободиться, но даже подгоняемая отчаянием, она смогла отбежать не больше, чем на несколько шагов, прежде чем ее нагнали и сбили с ног.



-Беренис, - позвала она, пока Фалерон связывал ей руки собственным поясом, - пожалуйста, скажи Зене, что я здесь.



-Если не хочешь лишиться звания, Беренис, забудь об этом, - предупредил Фалерон. - Зене есть о чем подумать в данный момент, не отвлекай ее ерундой.



Он поднял Габриель на ноги, и она успела увидеть, как Беренис почти с сожалением пожала плечами и ушла.





***





Зена залезла под одеяло, до подбородка укрывшись мехом.

Подготовка к сражению заставила ее напряженно поработать последние несколько часов, но теперь, когда уже нечего было делать, кроме как дожидаться утра, она была одна, наедине со своим прошлым и будущим.



Не совсем одна: с крошечной дрожью она ощутила присутствие Бога Войны. Она тихо лежала и ждала, как все время в эти последние недели, уже точно зная, что он не собирался появляться. Впервые она сломалась и тихо сказала: "Арес".



Он был так близко, что она могла чувствовать его тепло, так близко, что она подумала, что может дотронуться до него, если протянет руку. И затем он исчез.



Она вздохнула и повернулась на бок, закрыв глаза.



Гнев, который охватил ее, когда она увидела тела пленных, некоторые заколотые, а другие обезглавленные, к настоящему времени утих. Но она все еще чувствовала мрачное удовольствие при мысли, что прямо сейчас римляне за теми городскими стенами тряслись от страха перед ней, что одно только ее имя вызывало у них ужас.

Оно было слишком знакомо, это чувство. Если она во что и верила в дни ее бытности Разрушителем Наций, так прежде всего в то, что страх - единственная человеческая эмоция, которая никогда не подводит. Любовь, восхищение, уважение - все могло быть фальшивым. Когда тебя боятся, ты знаешь это наверняка.

И теперь они ее боялись... Вероятно, даже Габриель. Возможно, даже Арес. Великий, плохой Бог Войны боится женщины. Горькая ухмылка скривила ее губы.

Очевидно, она не собирается засыпать. Зена отбросила одеяло, встала и зажгла керосиновую лампу у кровати. Бледный желтоватый призрак ее собственного лица уставился на нее с серебряного кувшина.

Она могла завтра взять Ариминум и затем продолжить путь к Риму. У нее не было сомнений в победе. А потом война закончится, и она вернется к Габриель... Ведь вернется?

Зена мысленно перенеслась в то время, когда сражалась с Ордой. Когда Габриель была испугана ее готовностью сделать то, что она считала необходимым для победы, - и, в конце концов, упрямая вера сказительницы в ценность сострадания помогла ей, Зене, удержать собственную человечность, найти путь лучше, чем беспорядочное убийство. Но не всегда же есть лучший путь. Если бы Габриель была сейчас с ней, она сделала бы все, что могла, чтобы остановить резню или сражалась бы бок о бок с ней? Она не была уверена в ответе, и это ее пугало.

Это не имело отношения только к Габриель или к Еве. Война закончится, и она вернется - к чему?

Она налила себе немного воды, опустила кувшин и медленно отпила.

Убьем их всех.

Это было совсем не то же самое! Не как тогда, когда она и ее армия уничтожали города и деревни ее родной Греции. Она не повторяла ошибок, которые все эти годы пыталась искупить. На этот раз она боролась с Римом.

Также как она боролась с Римом в Британии... когда ее одержимость местью Цезарю заставила Габриель впервые пролить кровь.

Сейчас она пыталась защитить Габриель от другой дорожки, угрожающей уничтожить ее душу. Только она собиралась уничтожать собственную душу... и душу Габриель? Более вероятно да, чем нет.

Она задумалась, не впервые, Арес ли втянул ее в это. И вдруг она поняла, что это не важно. С тех пор, как она заполучила армию Альчибайдеса, она говорила себе, что у нее нет выбора. Но всегда есть выбор.

Истина была в том, что какая-то ее часть, темная часть, которая всегда будет в ней, хотела этого, наслаждалась властью, завоеваниями...и она допустила это.

О, она проделала превосходную работу, утверждая, что боролась за Высшее Благо, что это отличалось от того, что она делала во главе армий в былые дни.

Хорошо, тогда было все по-другому. Но после завтрашнего нельзя больше будет отрицать, что, в основном, это то же самое.





***





Соломенный тюфяк на полу палатки был настолько тонким и неровный, что искать удобное положение или хотя бы то, которое было бы не так неудобно - оказалось потерей времени. Не помогали и оковы, саднящие запястья Габриель.

Она испытывала желание перевернуться, но цепь, связывающая ее с жердью посередине палатки, не была достаточно длинной, даже чтобы позволить ей встать. Она сидела, подтянув колени к груди, сжавшись, словно от холода.

Стража, которая принесла ей хлеб и воду (по крайней мере, у нее больше не бурчало в пустом желудке, добавляя ей новых мучений), разглядывала ее, будто она была неким необычным, смешным, но не особенно привлекательным зверьком. Вероятно, интересуются, думала она, почему какую-то растрепанную шлюху держат в палатке, предназначенной для VIP-арестованных. Должно быть, она выглядела ужасно, в этом нелепом порванном в драке с Фалероном платье, со спутанными волосами, грязным и заплаканным лицом.



Среди мыслей, роящихся в голове Габриель, ярким пятном выделялось воспоминание о том, как она и Зена встретились в первый раз, когда она последовала за воительницей к могиле брата Зены, как Зена говорила с мертвым Лайкусом и сказала: "Трудно быть одной", и как нетерпеливая, неуклюжая, длинноволосая, наивная девчушка, которой она тогда была - неужели она когда-то была такой? - пролепетала: "Ты не одна"



А теперь Зена снова была одна... или, еще хуже, с ним. А она, Габриель, была так одинока, насколько это было возможно.

Наверное, в разговоре с мертвыми действительно есть что-то утешительное.





***





Теперь полностью одетая, Зена подняла откидную дверь палатки и выглянула. Двое караульных на входе заняли позиции, несколько потрясенные увидев ее.



-Пелиас, - сказала она одному из них, - Иди собери всех командующих. Я должна видеть их в своей палатке.



В глазах солдата появился немой вопрос: "Прямо сейчас?" Вслух он сказал: "Да, моя леди"



Зена посмотрела ему вслед, затем вернулась и села на стул. Она больше не чувствовала беспокойства. Габриель сказала, что она могла доверять - что Зена сделает все правильно - и она сделает.





***





-Элай? Я не знаю, где ты... И не знаю, слышишь ли ты меня... Но мне очень пригодилась бы сейчас твоя мудрость.



Габриель вздохнула и потерла уже сухие глаза. Снаружи доносились отдаленные голоса, через маленькое отверстие в стене палатки лился бледный свет луны.



-Интересно, ты знаешь, что собирается сделать Зена? То есть, ты знаешь, что она стала другой? - Той, которая захватит город и вырежет каждого в нем... - Она провела годы, стараясь измениться... искупая все зло, которое совершила... и теперь она собирается все это потерять, - ее голос стих и слился с дыханием. - Как такое могло случиться, Элай? Как такое случилось?



Она попробовала вызвать в памяти образ Элая, его глаза, нежные и улыбающиеся ей, но все, что ей удалось вспомнить, было его умирающее лицо.



-Может быть, это полностью моя вина, - без эмоций сказала она. - Ты преподал мне путь любви и мира, а я сошла с него, - Я повернулась к жестокости, потому что не заботилась ни о чем, кроме Зены, и потом, даже не осознавая этого, стала жить жизнью воина, убивая направо и налево... - Что я могла сделать? Я должна была присматривать за Зеной... за Евой... за твоим последователями... за амазонками... Я научилась довольно хорошо сражаться. А когда умеешь сражаться, люди многого ждут от тебя.



Она остановилась, не уверенная, ждет ли ответа.



-Полагаю, я многое делала неправильно, - продолжила она. - Я думала, что делаю то, что лучше для всех. Я оставила путь мира, но не была готова к пути воина. Зена смогла это увидеть... вот поэтому она и хотела меня защитить, даже если это означало потерять ее собственный путь...



Габриель сидела, мгновение не двигаясь, вслушиваясь в тишину. Она чувствовала, что слезы снова подступают.



-Элай... Если ты меня слышишь, прошу, помоги ей, - хрипло прошептала она. - Ты не можешь оставить ее только для того, чтобы наказать меня. Прошу, помоги ей.



Она спрятала лицо в коленях и тихонько заплакала, признавая поражение.



А потом знакомый голос, который определенно принадлежал не Элаю, сказал:

- Очень трогательная речь. Тебе стоит ее опубликовать.





***





Откинулась дверь палатки, Зена резко повернула голову и увидела Фалерона.



-Ты созвала командующих, - заявил он, не удосужившись поприветствовать ее. - Зачем?



-Скоро узнаешь, как только все соберутся.



-Они не придут. Я велел Пелиасу повременить с их сбором, пока он не получит от меня соответствующее указание.



Она вскочила с места.



-Ты отменил мой приказ?



-Просто задержал его выполнение, - он поклонился с уважением, но жест вышел фальшивым и даже слегка насмешливым. - Сначала я хочу узнать причину. В конце концов, я - твоя правая рука.



-Вот именно, Фалерон, - подтвердила она, скривив губы в усмешке; скоро он перестанет быть ее проблемой. - Рука - это не мозг. Не забывай это.



Если ее слова ужалили его, он не подал вида.



-Я также священник твоего бога-покровителя, - он сделал паузу. - Зачем ты приказала разбудить командующих среди ночи перед сражением? Конечно, ты можешь мне все объяснить. У нас изменение планов?



-Сражения не будет.



Фалерон поднял тонкие брови.



-Ты его откладываешь?



-Я его отменяю.



-Хочешь сказать, мы двинемся в обход Ариминума и продолжим поход к Риму?



Зене стало интересно, искренне ли он озадачен.



-Мы не продолжаем поход к Риму. Мы отступаем.



-Ты не можешь этого сделать.



У неё вырвался смешок. "А ты посмотри"



-Позволь кое-что сказать тебе, Зена, - он вплотную подошел к ней, так что оказался прямо перед ее лицом. - Ты ведешь эту войну не только для себя, ты сражаешься за Ареса.



-Позволь мне кое-что сказать тебе, - она смерила его презрительным взглядом. - У меня всегда есть свои собственные причины, когда я сражаюсь. Или когда я не сражаюсь.

Она двинулась к выходу, но жрец Ареса заградил ей путь, и на миг его холодное самообладание уступило место ярости.



-Арес...



-Поверь, Фалерон. Если это между Аресом и мной, я с этим сама разберусь, - сказала она намеренно вкрадчивым голосом. - А сейчас я созываю командующих. Нам не о чем больше говорить.

-Ты права, - сказал Фалерон, кладя руку на рукоятку своего меча. - Хватит разговоров.



Она глянула вниз и покачала головой.



-Значит, ты - очередной охотник за собственной смертью.



-Я - тот, кто кое-что знает о долге, - сказал он. - Если ты хочешь покинуть эту палатку, тебе придется пройти сквозь меня.





***





От слез все плыло перед глазами, когда Габриель подняла голову и увидела пару черных кожаных сапог.



-Я говорила не с тобой, - злобно сказала она.



-Но другого ответа так и не дождалась, - при этих словах она представила ухмылку Ареса, хотя была не в состоянии взглянуть наверх. - Конечно, околачиваясь рядом с Зеной, ты могла привыкнуть к односторонним беседам.



-Ты бессердечный ублюдок.



Он фыркнул - Если хочешь использовать подобные реплики, попроси ее потренировать тебя.



Габриель плюнула на его сапог.



-Не будь я прикована, я бы плюнула тебе в лицо, - бросила она.



-Ты слишком низкая для этого. И потом, это такой дешевый театральный прием.



-Чего ты хочешь, Арес? - отрезала она. - Пришел позлорадствовать? Хорошо, злорадствуй на здоровье. Ты победил.



Несколько секунд он молчал, а когда снова заговорил, его голос стал значительно мягче.



-В чем я победил?



Она горько рассмеялась - Ты сумел меня обмануть, Арес. Признаю это. Я и впрямь поверила, что ты больше не хотел возвращать ее. Я поверила... - ее голос оборвался.



Она поверила, что он любил Зену. Возможно, когда-то любил, когда ради нее отказался от бессмертия, и когда был смертен. Но теперь он был Богом Войны, а Зена была лучшим воином, сражающимся во славу его. Чего еще было ожидать?



-Что, если бы ты могла увидеть ее прямо сейчас, Габриель? - спросил он - Что бы ты сделала?



-Я бы остановила ее.



-А если бы не смогла? Что тогда? - его голос поднялся до фальцета. - Так что, дорожка Зены - моя дорожка, я просто пойду и помогу ей перерезать весь город...



-Я остановила бы ее, - повторилась она.



Синий свет пронесся по цепям Габриель, немного обжигая ее кожу, и затем оковы упали, освободив ее руки. Она непонимающе подняла голову. Лицо Ареса было наполовину скрыто в тени, но даже так она могла видеть печаль и потерянность в его глазах.



-Вставай, - сказал он. - Я доставлю тебя к ней.



Она в замешательстве заморгала.



-Почему?



Арес молча смотрел на нее, не двигаясь, если бы не едва видимое подергивание мышцы на шее. А потом ее огорошило понимание, от которого она перестала дышать.



-Ты... ты хочешь, чтобы я остановила её.



Он смотрел в сторону: "Идем"



-Почему ты не скажешь ей прекратить войну? - спросила она, вставая на ноги.



-Эй, - он поднял ладони в жесте "стоп". - Это же всегда была твоя работа, Габриель - спасение ее от ее же темной стороны...



Габриель тряхнула головой, пытаясь совладать со своими эмоциями. Она подошла ближе, наклонив на бок голову, так что смогла разглядеть его лицо, и сжала ему руку.



-Арес... Спасибо.



Арес посмотрел на нее с безрадостной кривой полуусмешкой.



-Так я больше не бессердечный ублюдок?



-Еще какой, - она сумела чуть улыбнуться. - Но думаю, она действительно не безразлична тебе.

часть 4




Зена посмотрела на Фалерона, ее меч был нацелен в его грудь. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, то ли от напряжения, то ли от гнева, или от того и другого.



-На этом убийства закончатся, - спокойно сказала она. - Достаточно.



Он сглотнул, его глаза поднялись к ее лицу.



-Бросай.



Несколько мгновений спустя он оставил меч, и она ударом отправила его в дальний угол. Потом своим мечом указала на кинжал у него на поясе.



-Я его заберу.



Чуть кивнув, он медленно отцепил кинжал и протянул его Зене, рукояткой вперед; но когда она собиралась взять оружие, он с силой метнул его. Она проследила глазами за кинжалом и сделала небольшой шаг назад.

Ее бок пронзила невероятная боль, ноги подкосились, она не могла дышать; Зена могла лишь держаться за меч, пока другой рукой прижимала глубокую рану под доспехами, ощущая горячую кровь. Ей потребовался только миг, чтобы понять, что Фалерон выхватил другой кинжал, спрятанный где-то в его одежде, и нанес ей удар левой рукой. Словно сквозь водянистый туман она видела, как он встал. Она хотела поднять меч, но не могла заставить руку поднять его, все ее тело было словно налито свинцом. Где-то на задворках сознания у нее пронеслась неясная мысль: я становлюсь слишком старой для этого.

Стены палатки начали раскачиваться, затем завертелись. Она больше не видела Фалерона или чего-нибудь еще кроме своих ног, теперь забрызганных кровью, и темного пятна, расползающегося по ковру вокруг нее.

Не в силах стоять на ногах, она опустилась на землю. И потом ей показалось, что она почувствовала две сильные руки, обнимающие ее, и теплое дыхание, коснувшееся ее щеки, и сдавленный голос: "Нет, Зена... нет... "



-Арес? - прошептала она.



-Я здесь. Я здесь. Всё будет хорошо.



Он укачивал ее в своих руках, и Зена слышала, как будто издалека, резкий крик боли и удивления, сопровождавшийся грохотом, и крик превратился в скрежет, который становился все слабее, пока окончательно не затих.



-Что... - она изо всех сил пыталась открыть глаза.



-Шшш, - бормотал Арес, поглаживая ее лицо. Она взглянула на него: его губы дрожали, глаза были полны нежности и ужаса. Ее доспехи исчезли, что дало ей некоторое облегчение, и она почувствовала, как он поднимает ее тунику, чтобы осмотреть рану.

Другое лицо оказалось у нее перед глазами, и она выдохнула: "Габри..." - сразу же закашлявшись и содрогаясь от боли.



-Зена! - она почувствовала, как ее руку нежно сжали.



-Тебя... тебя доставил Арес?..



После короткой паузы она сказала: "Да".



-Как хорошо тебя видеть... Даже если... - глаза Зены скользили по размазанному яркому макияжу на лице Габриеля и верху ее грязного разорванного платья, - Ты выглядишь так, словно сбежала из бродячего цирка, - она попробовала засмеяться, но это причинило еще большую боль. И она вспомнила.



-Фалерон...



Даже под ужасным макияжем она могла видеть внезапную твердость на лице Габриель.



-Не волнуйся о нем, - сказала Габриель.



К ней приближалась чернота, затягивая ее, усыпляя, обещая отдых. Она прикладывала все свои силы, чтобы бороться с ней, и через мгновение снова заговорила, хотя едва могла раскрыть рот.



-Армия... я должна остановить ее...



И потом, чувствуя Ареса, обнимающего ее за плечи, и руки Габриель в своих, она позволила черноте забрать себя.





***





-Ты можешь исцелить ее... можешь?!



Арес покачал головой. "Нет"



Габриель пронзила его взглядом, полным отвращения и вернувшейся горечи. "Потому что ты бы потерял свою божественную силу!"



-Потому что я не могу, ясно? У меня больше нет такой силы.



-Прости, - прямо сейчас у нее не было времени чувствовать себя виноватой. - Тогда мы должны заняться ее раной.



К счастью, она почти сразу смогла отыскать маленькую коробку, где Зена держала свои лекарственные мази и смеси. Когда она принесла их, Арес приготовил бассейн горячей воды, а заодно несколько повязок и широкую ленту белой ткани. От воды поднимался пар, в тусклом свете кажущийся желтоватым, почти полностью вытесняя тяжелый запах крови. Габриель промыла рану и приложила мазь, которая должна была уменьшить боль и ускорить заживление, потом обмотала ее толстым слоем повязок, сильно и быстро, пока снова не началось кровотечение. Едва она собралась просить Ареса о помощи, он поднял безвольное тело Зены - она дернулась и чуть застонала, не приходя в сознание - и крепко обвязал льняную ленту вокруг ее талии, поверх повязок. Он действовал вполне компетентно, чем немало удивил Габриель - очевидно, было немало всего, чего она не знала о нем.



Закончив перевязку, Арес сказал, не глядя на помощницу: "Ты покончила с Фалероном. Ты молодец."



Похвала Бога Войны вызвала у нее чувство неудобства. Габриель вернулась назад к тому моменту, когда мир перестал вращаться, и ее ноги коснулись пола палатки - когда она увидела кровь, струящуюся из бока Зены, и кинжал, блестящий от крови, в руке Фалерона. Что о ней можно теперь сказать, если первый ее импульс состоял не в том, чтобы броситься к раненой подруге, а поднять выпавший из руки Зены меч, напасть на Фалерона и воткнуть меч в его живот? Что должно значить ее удовлетворение при ударе и наблюдению беспомощного гнева в его тускнеющих глазах?



-Я заберу ее отсюда, - сказал Арес. - Есть место, где она может оставаться, пока не оправится.



-А армия?



-Армия... - повторил он, глядя на нее так, будто только что вспомнил, что оставалась еще армия.



-Ее нужно остановить... Она так хотела.


Только теперь Габриель полностью поняла смысл этих слов. Зена отступила от края, совершенно одна. Радость, которую она почувствовала от этой мысли, на миг заслонила ее беспокойство о Зене, но она также ощутила и укол вины, понимая, что слишком мало верила в подругу.

Она посмотрела на Ареса и увидела на его лице неуверенность.


-Ты не можешь просто велеть им остановиться?


-Слушай - я лично не занимаюсь подобными вопросами, разве тебе не понятно? - рявкнул он. - Я же не командующий этой армии. Я имел дело с Зеной, а до нее - с Альчибайдесом... и с этим отбросом, - он кивнул на тело Фалерона. - Остальные же - большинство из них меня даже никогда не видели.


-Арес... - она коснулась его руки, покрытой, как и ее собственные, кровью Зены. - Она чуть не погибла, потому что хотела отозвать армию.


Он прикусил губу и опустил веки. Габриель пришло в голову, что добровольная отмена войны могла быть для него почти неестественным действием, вроде решения перестать дышать.


-Хорошо, - сказал он.


Прежде, чем слова вылетели у него изо рта, Габриель совершенно отчетливо знала, что это не выход - и точно знала, что она должна делать.


-Позволь мне, Арес.


-Позволить тебе что?


-Отвести армию назад в Грецию.


Он мучительно усмехнулся. "Никогда не знал, что у тебя есть чувство юмора”.


-Нет... Я имею в виду, я не шучу, - она лихорадочно ломала голову, ища способ объясниться. - Арес, все это время я говорила себе, что я должна была научиться быть воином, чтобы могла бороться за мир. Ты не видишь - это мой шанс? Я боролась в твоей армии. Те командующие видели меня в сражении, я заработала их уважение. Если ты отдашь мне полномочия главнокомандующего, они последуют за мной. Я могу остановить войну. Ради нас обеих... Ради Зены.


Она думала, что он станет над ней смеяться, как всегда, - но выражение его лица было серьезное и почти сочувственное.


Наконец он произнес: "Если уж ты собираешься вести армию, нам нужно что-то сделать с твоей одеждой.




***




Развернуть армию оказалось гораздо легче, чем она думала.

Когда главные командиры Зены подошли в палатку, после того, как солдаты унесли тело Фалерона, а Арес забрал Зену, по-прежнему без сознания, они были нескрываемо потрясены новостями. Однако довольно многие из них знали о подвиге Габриеля в Салонае - или лично видели ее в действии как Каллипус и Аргирон, или слышали об этом от других - чтобы почтительно ее выслушать. Когда она тихо предложила сразиться с любым претендентом, который полагал, что она не должна занять должность главнокомандующей, таковых не оказалось.

-Ты можешь быть отличным борцом, но откуда мы знаем, что за тобой стоит Арес? - с сомнением сказал один из мужчин, стоящих вокруг стола.


Сказительница на мгновение оказалась озадаченной. Предполагалось, никто не просил у Ареса помощи - она запомнила это из приключения с Мэвикан. Она подозревала, что он, вероятно, нарушит ради такого случая правила, но тогда она всегда чувствовала бы себя так, словно обманула.


Лучшее, что она могла придумать, было прищурить глаза на этого человека и сказать: "Не заставляй меня просить, чтобы он это доказал."


Пронеслись отдельные вздохи - была вспышка, и Габриель на какой-то миг решила, что в палатке появился Арес. Вместо этого она увидела серебристо-синий огненный шар, которая кружился и разглаживался, и превратился в круг, с быстротой молнии летящий к ней. Ее рука на чистом инстинкте поднялась и схватила шакрам в воздухе.

Наступила ошеломленная тишина, сопровождаемая благоговейным ропотом. Неспособная подавить крошечную, триумфальную улыбку, Габриель покрутила шакрам в руке, затем одним движением бросила его на пояс, как будто проделывала это ежедневно.

Теперь уже ни один из них не подвергал сомнению ее лидерство.

Но даже при этом командующие были явно расстроены и раздражены, услышав объявление Габриель, что она отменяет нападение и саму войну, возвращая армию в Грецию. Ее аргумент, что борясь против римлян, они собираются стать столь же плохими как враг, не произвел особого впечатления. Конечно, они бы повиновались ее приказам, но перспектива находиться, пусть даже недолго, во главе армии, которая против воли следовала за ней, была не очень привлекательной. Она должна была использовать свою силу убеждения.


-Послушайте, - сказала она, наклоняясь вперед, расставив ладони на столе. - Кампания, в которой вы - мы боролись, уже ослабила империю. Иллирия больше не под римским правлением, и они потеряли территорию в Галлии. Сегодня Греция в большей безопасности от римских вторжений, чем была в течение нескольких веков. Чего, по-вашему, мы достигнем, если продолжим двигаться в Италию, в Рим, захватывая и уничтожая города, вырезая мужчин, женщин и детей на своем пути? Римляне больше не защищают свои завоевания, теперь они защищают свою родину. Они непоколебимы и отчаянны. Вы готовы погрязнуть в бесконечной войне, войне, которая будет продолжать удерживать вас вдали от ваших домов и семей, еще много месяцев, а возможно, и лет?


-А что насчет наших товарищей? - сказал Коллипус. - Пленных, захваченных Галло? Ублюдки хладнокровно прикончили их.


-Как думаешь, почему они это сделали?


-Чтобы уничтожить любой шанс договориться о сдаче Ариминума, - сказал Аргирон. - И как расплату за смерти Болануса.


-Они не хотели оставить нам иного выбора, кроме как вырезать целый город, - сказала Габриель. - И вы дали бы им то, что они хотели, - она передохнула, давая время обдумать ее слова. - Если я чему и научилась у Зены, так это, что всегда есть выбор. Иногда все они плохие - но одни хуже других.


-Тогда наши люди останутся неотомщенными, - мрачно констатировал командир, которого она не знала.


-Римляне хотели отмстить за Болануса. Вы хотите отомстить за наших людей. На чем это закончится?


-Это не речь солдата, - сказал Коллипус. - Что ты за воин?


Ей показалось, что в его голосе было больше любопытства, чем упрека.


-Тот, который знает, когда бороться, а когда не бороться.


Что-то в этих словах показалось ей смутно знакомым, но она отбросила это чувство - сейчас было не время для путешествия по закоулкам памяти.

Коллипус задумчиво посмотрел на нее и, наконец, кивнул. Габриель знала, что командующие не были убеждены ее рассуждениями, но, по крайней мере, они могли уважать ее точку зрения.


-Утром, - сказала она, - мы снимаем осаду и отправляемся назад в Грецию.




***



Когда все ушли, Габриель почувствовала себя так, словно наконец-то могла дышать. Ее колени немного подгибались, она подошла налить себе немного вина. Когда она начала его пить, то краем глаза увидела синюю вспышку. Она развернулась.


-Как она?


-Спит, - сказал Арес. Он стоял рядом с входом, сложив руки на груди, преимущественно скрывшись в тени - но она могла разглядеть его лицо, освещаемое дрожащим отсветом керосиновой лампы, мягко отражающимся на металлических заклепках его жилета. На мгновение взгляд, который она увидела в его глазах, был настолько несчастным, настолько смирившимся, что Габриель испугалась.


-Куда ты перенес ее? - быстро спросила она.


-В храм во Фракии. Священники о ней позаботятся, там есть хороший врач.


-Доставь меня к ней... Пожалуйста?


Арес покачал головой. "Я сказал тебе, она спит, - заметив тревогу в ее глазах, он добавил. - Я перенесу тебя туда завтра. Ты тоже должна немного поспать, если собираешься утром вести армию, - он остановился и добавил. - Она будет в порядке."


Она коснулась шакрама на поясе.

-Ты хочешь его назад?


-Можешь пока оставить себе. Я уверен, что она не будет против, так что носи, пока она не придет в норму.


-Ты доверял мне, что я смогу его поймать, - сказала она, с ноткой удивления в голосе.


-Я предположил, что если ты хотя бы наполовину хороша, как думаешь, то справишься.


Было бесполезно отрицать: мысль, что Бог Войны имел немного уважения к ее военным навыкам, была лестной. И затем, в вызвавшей головокружение вспышке, Габриель вспомнила то, что вертелось у нее в мозгу прежде, когда она сказала, что знает, когда бороться, а когда не бороться.

В тот раз, когда несчастная Мэвикан хотела выслужиться перед Аресом, убив Зену, и Арес отправил всех троих в вихре, чтобы решить, кто победит, в каком-то пустынном параллельном мире и пытался убедить Габриель убить Мэвикан... Он появился возле нее в пещере, где она спряталась, и сказал ей этим своим гладким, предательски нежным голосом о его стремлении к миру без насилия, и сказал ей, что он хотел ее, не Зену, как избранного воина.


Что мне нужно – кто-то достаточно сильный, чтобы вести людей... тот, кто умеет бороться, но имеет мудрость не...


Габриель проглотила остаток вина так быстро, что чуть не подавилась. Мысль, что он раскусил ее, что он знал о ней что-то еще до того, как она узнала это сама, глубоко расстраивала ее.


Вокруг него вспыхнул синий свет, и она торопливо позвала: "Арес, подожди."


-Что еще?


-Я хочу спросить тебя кое о чем... - она волновалась, переступая с ноги на ногу. - Арес - в прошлом, когда ты пробовал завербовать меня, убедить служить тебе... Ты вправду хотел видеть меня предводительницей своей армии или просто использовал меня, чтоб добраться до Зены?


Он удивленно поднял брови и мгновение молчал. Потом спросил: "Какой ответ ты больше боишься услышать?"


-Я хочу услышать правду, Арес.


-И ты думаешь, что добьешься ее от меня?


-Может, хотя бы раз, - сказала она.


Он задумчиво посмотрел на нее.


-Я знал, что Зена не вернется. Я должен был найти свой способ смириться с этим.


-И это ответ на мой вопрос?


-Что ты хочешь знать, Габриель? Вправду ли я думал, что у тебя есть потенциал? Да, думал. И я был прав. Как обычно.


Габриель немного улыбнулась. "Я могу с этим жить."


-Только не забивай себе особо этим голову, - предупредил он и вполне нежно кивнул ей, почти улыбнувшись в ответ, прежде чем исчезнуть.




***




В течение следующих нескольких дней Зена впадала в беспамятство и возвращалась в сознание - много часов проводя во сне, благодаря медицинским лекарствам, и мечась в бреду. Несколько раз Арес переносил Габриель увидеть ее. Комната, в которой она лежала, казалась странно теплой, несмотря на черно-красные тона и украшения в виде мечей и алебард. Зена судорожно сжимала руку сказительницы, ее глаза иногда открывались, оставаясь пустыми и невидящими, и она что-то сбивчиво бормотала об отмене нападения на город, об убитых римлянами пленных, о возвращении к Габриель. Несколько раз у нее вырывалось: "Прости, Габриель..." и от нежности и вины у Габриель перехватывало дыхание.

Сказительница-амазонка старалась сосредоточиться на задаче возвращения домой армии почти в сорок тысяч душ. Может, это было и хорошо, говорила иногда она себе, что она не могла проводить день и ночь у постели Зены. Но гораздо чаще она сожалела, что сейчас она не с ней.


И затем, однажды вечером, когда она пыталась расслабиться в своей палатке, появился Арес, и ее сердце почти выпрыгнуло у нее из груди, когда он сказал: "Она очнулась"


Когда служитель храма проводил Габриель в комнату, Зена лежала на куче подушек. Она подняла глаза и сказала: "Габриель...", улыбаясь с надеждой и немного смущенно - и все, что встало между ними за все последние месяцы, растаяло в этой улыбке.


Габриель пыталась не обнимать Зену слишком сильно, потому что она не оправилась от ран. И еще она пыталась не плакать, но это решение исчезло, стоило Зене только погладить ее волосы и поцеловать в макушку.


Когда они обе немного успокоились, Зена сказала: "Леонатас сказал мне, что ты ведешь армию назад в Грецию"


-Да, а кто такой Леонатас?


-Жрец этого храма.


-Я думала, Арес сам тебе расскажет.


Зена неловко смотрела в сторону. Чуть погодя она сказала: "Я не видела его, ни разу с тех пор, как... - ее голос затих, и Габриель знала, что лучше не затрагивать эту тему.


-Что именно случилось той ночью? - спросила Зена. - Я видела такие невероятные сны - и не знаю точно, какая часть из них реальна, а какая - нет. Кажется, я припоминаю, что видела тебя в странном платье, и с размазанным по лицу нелепым макияжем... - это он перенес тебя из Салонае?


-Эээ, не совсем.


Коротко, насколько могла, Габриель поведала всю историю - ее побег из Салонае (к ее облегчению, Зена кивала с немного пораженным, нежным взглядом), ее арест Фалероном и неожиданный визит Ареса.


-Значит, он хотел, чтобы ты меня остановила, - слабо сказала Зена, полу прикрыв глаза.


-Невероятно, правда? Когда он появился там, я думала, он пришел позлорадствовать, - Габриель издала нервный смешок. – Я, кстати, плюнула на его сапог.


-Не сомневаюсь, он был ужасно расстроен.


Габриель изо всех сил пыталась прогнать комок в ее горле. "Зена... Прости меня."


-За что простить? - Зена подняла бровь. - Что недооценила Ареса? Здесь легко ошибиться.


Она накрыла руку Зены своей и вынудила себя посмотреть ей прямо в глаза.

-Нет... что недооценила тебя, - глаза Зены расширились, и на мгновение она выглядела такой хрупкой. - Я сказала, что могу тебе доверять, что ты всегда всё делаешь правильно... А потом вообще не верила в тебя.


-Забудь. Я была в одном шаге от... от твоих худших опасений.


-Зена... Не думаю, что ты когда-нибудь собиралась сделать этот шаг.


Зена боролась со слезами, когда она взяла руки Габриель. Наконец, она сказала, почти шепотом: "Спасибо"


Они снова обнялись, и Габриель пробормотала в волосы Зены: "Я люблю тебя"


-Я тоже тебя люблю.


Когда они отстранились друг от друга, она спросила: "Ты не злишься на меня, что не осталась в Салонае?


-Я никогда не должна была заставлять тебя оставаться там.


-Знаешь... - сказительница скорчила рожиц. - Мне иногда казалось, что я словно осталась в конюшне дожидаться своей хозяйки.


-Ха-ха. Я принесла бы тебе вкусное угощение.


-Да, и, возможно, даже почесала бы мне за ухом...


-И даже вымыла бы и расчесала...


Они вместе посмеялись. Потом, внезапно став серьезной, Зена сказала: "Расскажи мне об армии"


Габриель все ей рассказала - как она отменила атаку и развернула армию. Она ожидала, что Зена выкажет какие-нибудь дурные предчувствия, но Королева Воинов тепло на нее взглянула и сказала: "Я горжусь тобой, Габриель"


-Но не так сильно, как я тобой.


Ни одна из них не знала точно, что говорить дальше, пока Габриель не вспомнила кое-что.


-О нет... Я же должна была вернуть тебе шакрам.


-Зачем? Чтобы мне было с чем поиграть в моем лазарете? Нет, оставь у себя, пока не вернешь домой армию. Ты его заслужила.


Они еще немного поговорили об армии, Зена спросила о некоторых командующих - пока она не остановилась в середине предложения, и ее лицо пересекла тень.


-В чем дело?


-Фалерон, - медленно сказала Зена. - Ты ведь убила его?


-Убила.


-Ты снова убила ради меня.


-Зена... - она прикусила губу. - Я справлюсь с этим, по-своему. А прямо сейчас все, что я знаю - что я сделала то, что должна была сделать. Он хотел убить тебя.


Зена не выглядела убежденной, но ни одна из женщин не хотела больше говорить об этом, и они вернулись к их беседе. Через короткое время раздался стук в дверь, и вошла служительница, вся в черном, с серебряным поясом и ожерельем, неся кубок.

-Время принимать лекарство, - сказала она.


Зена сделала тоскливое лицо и выпила. После того, как женщина ушла, они еще немного поговорили, пока Габриель не заметила, что Зена клюет носом.


-Тебе нужно поспать.


-Просто подремать, - Зена зевнула и легла. - Чуть-чуть...


Почти прежде, чем закончила говорить, она отключилась. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Габриель натянула одеяло цвета вина Зене до подбородка, поправила ее подушки и дотронулась до ее все еще горящего лба. Она и сама начала засыпать - это был долгий день - когда синяя вспышка заставила ее очнуться.


-Ты за мной? - спросила она, протирая глаза.


-Я забираю вас обеих.


Что-то в голосе Ареса заставило ее пристально взглянуть на него. Его лицо совершенно ничего не выражало.


-Ты уверен, что она чувствует себя достаточно хорошо?


-Я уверен, что теперь ты за ней присмотришь.


Он подошел к кровати и опустился вниз, касаясь пряди волос Зены кончиками пальцев. Потом сказал: "Передай ей...” - его голос дрогнул, и Габриель почувствовала приступ боли.


-Передай ей, что я попрощался.


Прошло несколько секунд, прежде чем она переварила то, что он имел в виду, и задохнулась.


-Что? - выдохнула она. - Ты...


-Я не вернусь, - еле слышно сказал он, отвернувшись.


-Почему?


-Она будет знать.


В голове Габриель кружился водоворот бессвязных мыслей и всевозможных эмоций, она не могла понять, чувствовала ли она облегчение или печаль.


-Но, но... - пробормотала она.


Арес поднял руку, заставляя ее замолчать.


-Ты победила, Габриель, - сказал он с легкой горькой усмешкой, затем продолжил снова нежным голосом. - Ее тянет к тебе. Хорошо заботься о ней.


Он обернулся к ней, и на один безумный момент она увидела его лицо, без маски, и ее поразили его глаза, заполненные страданием, словно он снова был смертным. Прежде, чем она успела что-нибудь сказать, он взял ее за плечо, и мир завертелся вокруг нее в уже привычном, но все еще вызывающем головокружение вихре, и она услышала: "Прощай, Габриель"


Оставшись наедине с Зеной, Арес сел рядом с ней. Снотворное было достаточно сильным, чтобы гарантировать, что она не проснется прямо сейчас - иначе он не мог бы выполнить задуманное. Было достаточно тяжело даже при том, что она спала.

Теплая капелька скатилась по его щеке. Он вспомнил первый раз, когда испытал это любопытное ощущение - день, когда он отказался от божественной сущности ради его Королевы Воинов, когда он стоял в поле на берегу и смотрел на нее, идущую по пляжу к Габриель и Еве, уходящую от него.

Странно было знать, что у него все еще были слезы, теперь, когда он вновь стал Богом Войны. Возможно, смертность действительно навсегда его испортила.


Он погладил ее лицо.


-Ты знаешь, что это прощание.


Он сосредоточился, убедившись, что она слышит его, где бы сейчас не находилась - но не входя в ее сон, как он сделал когда-то давным-давно в другой ситуации. Даже в мире иллюзии он не мог перенести услышать то, что она должна сказать ему.


-Помнишь, ты сказала мне, что я был плох для тебя? Что ж, ты была права, - сказал он. - Я пробуждаю ту часть тебя, которая... слишком похожа на меня. Женщина, которую я люблю - она не может существовать, если мы - вместе. Это как одна из тех шуточек, которые мы любили устраивать смертным, когда еще все боги были на Олимпе. За исключением того, что на сей раз, эта шутка коснулась меня.


Она заворочалась во сне и нахмурилась, и он знал, что она слышит его.


-Всё хорошо, - сказал он. - Мы все же отлично провели вместе некоторое время.


Он наклонился, чувствуя ее теплое дыхание на его лице, и слегка коснулся ее губ.


-Я люблю тебя, Зена.


Потом он выпрямился, положил руки на ее плечи и отправил ее в палатку Габриель.

Он открыл портал и смотрел, игнорируя боль в груди, как блондинка суетилась вокруг Зены, укрыла ее и взбила подушки.

Теперь она будет в порядке.